Тысяча эпох. Искупление

Лун Ань снова сел ровно и взял Ван Цина за руку, приложив к разбитым костяшкам влажную салфетку. Сил не было даже на то, чтобы сопротивляться, так что Ван Цин просто расслабил пальцы, чувствуя осторожные прикосновения к коже.

Еще час после того, как Го Пин со своей девушкой убрался из магазина, они пробыли там, помогая привести все в порядок и рассказывая все недоумевающему охраннику. Ван Цин злился, так что у Лун Аня куда лучше получилось объяснить произошедшее. В отличие от него, он умел отодвигать эмоции на второй план, хотя Ван Цин все равно замечал, как он сжимал кулаки и нервно хмурил брови. Беременная девушка, работавшая за кассой, подтвердила его слова. Она плохо себя чувствовала и все время плакала. Охранник сказал, что обязательно заявит в полицию, когда она будет готова дать показания. Сбежал Го Пин или нет – оставались записи с камер видеонаблюдения. Лун Ань дал ему свой номер телефона.

Кем бы ни был этот ублюдок или его отец, такое не может легко сойти с рук. Брошенный им нож, который Ван Цин хотел на всякий случай сфотографировать, исчез вместе с проткнутой лезвием коробкой. Он просто испарился. Оставалось надеяться на запись с камер и показания сотрудницы, ведь сам охранник ничего не видел. Ван Цин взглянул на руки Лун Аня, пока он аккуратно обрабатывал его ссадины. Только в этот момент он заметил, что у него тоже были содраны костяшки.

– Хороший удар, Лун Ань, – вспомнив разбитые губы Го Пина, произнес Ван Цин. – Ты же узнал его еще раньше, чем я?

Лун Ань только снова вздохнул, не поднимая головы. Ответ и не требовался – Ван Цин понял, по какой причине он так пристально смотрел на Го Пина еще до того, как сам он увидел его имя на банковской карте.

Он ведь пытался увести его оттуда и не дать ему полезть в драку. Ван Цин ударил Го Пина первым, а Лун Аню уже пришлось действовать по ситуации, чтобы все не стало еще хуже. Вряд ли он привык решать вопросы кулаками. А если бы его ранили?

– Прости, – тихо произнес Ван Цин, пошевелив пальцами и накрывая ими чужую замершую руку.

– Это не твоя вина, – твердо сказал Лун Ань. – Не извиняйся.

– Разве? – слабо улыбнулся Ван Цин, все же подняв на него глаза. Он развернулся к водительскому креслу и прижался щекой к спинке своего. Усталость давала о себе знать, а влияние адреналина, которое поддерживало тело столько времени, начало сходить на нет. Голова казалась очень тяжелой.

– Ты разозлился, – ответил Лун Ань.

Ван Цин забрал у него салфетку и выбросил в мусорный пакет на полу в задней части салона. Достав новую, он смочил ее в антисептике, который Лун Ань отставил на приборную панель, и тронул ею его разбитую руку, стирая уже засохшую кровь.

– Мы оба знаем, что это не оправдание.

Лун Ань смотрел на его пальцы. Совсем не так Ван Цин представлял себе окончание этой ночи. Он думал пригласить Лун Аня к себе и вместе с ним посмотреть отснятый материал. Может, заказать что-нибудь поесть. Сейчас же они оба слишком устали, а из головы не шло то, что случилось в магазине. Ван Цин беспокоился за А-Юна. С одной стороны, его так называемая семья не собиралась его искать. С другой, от одной мысли о том, что эти люди могут остаться безнаказанными, ярость разгоралась с новой силой.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Лун Ань, вырывая его из череды тяжелых мыслей. Ван Цин убрал салфетку с его руки. – Я отвезу тебя домой.

– Хорошо.

Глаза жгло от недосыпа, и Ван Цин прикрыл их, стараясь расслабиться. Как столько событий вообще может уместиться в жалкие шестнадцать часов?

* * *

А-Юн самозабвенно копался в его телефоне и над чем-то хохотал, пока Ван Цин пытался сосредоточиться на монтаже. Он проспал почти до самого вечера. Даже не предполагал, что настолько устанет. Когда Лун Ань подвез его домой, уже вставало солнце. Ван Цин только принял душ и рухнул в постель, не найдя сил даже на то, чтобы залезть под одеяло. Проснулся с жуткой болью в шее и с подушкой на лице, которой закрывался днем в полудреме от бьющих в окно солнечных лучей.

Он пытался работать дома, но не мог сконцентрироваться. Промучившись так пару часов, Ван Цин все же решил поехать в «Тысячу эпох», чтобы увидеть А-Юна. Как он и надеялся, тяжелые мысли отошли на второй план, стоило мальчику побежать ему навстречу с радостной улыбкой, едва он успел открыть дверь в комнату.

В шестом павильоне, который находился в дальней части коридора, кипела работа. Хлопали двери; Минако носилась туда-сюда с горами тяжелой одежды выше ее роста. А-Юн, любознательный ребенок, постоянно пытался туда пробраться, чтобы посмотреть, что же там происходит, но Фа Линь рявкал на него и выгонял вон. Хао Синь даже отдал мальчику свой ноутбук, чтобы он мог поиграть. А-Юн комично смотрелся перед экраном, на задней крышке которого была черно-белая наклейка с надписью: «Долго и счастливо начинается здесь». Минако, все же найдя время на то, чтобы принести Ван Цину чай, хотя он даже не просил, пояснила, что «Тысяча эпох» готовится выпускать свой мерч.