Тысяча городов (Смутное время — 3)

Один и тот же курьер увез оба письма на запад, к Машизу, которому видессианская армия больше не угрожала, к Царю Царей, которого это, вероятно, волновало меньше, чем выполнение его приказов, какими бы глупыми они ни были. Абивард гадал, какого рода письмо могло прийти с запада, из тени гор Дилбат, из тени придворной жизни, лишь отдаленно связанной с реальным миром.

Он также задавался вопросом, когда он услышит, что Тикас был приговорен к смерти. Когда он не услышал о преждевременной - хотя, по его мнению, и не безвременной - кончине отступника, он задался вопросом, когда он услышит о том, что Тикас возглавил арьергард против своих же людей.

Этого тоже не произошло. Чем дольше происходила любая из этих вещей, тем более несчастным он становился. Он передал Тзикаса Маниакесу в уверенном ожидании - которое Маниакес поощрял, - что Автократор предаст его смерти. Теперь Маниакес вместо этого держался за него: Абиварду это казалось несправедливым.

Но он знал, что лучше не жаловаться. Если Автократору удалось обмануть его, это была его собственная вина, и ничья больше. Возможно, у него скоро появится шанс вернуть деньги Маниакесу. И, может быть, ему не пришлось бы полагаться на обман. Может быть, он пригнал бы видессиан на землю, как будто они были стадом диких ослов, и погнал бы их вниз. Удивительно, какие мысли могло породить прибытие настоящей кавалерии.

Шарбараз, царь царей, не замедлил с ответом на письма, которые он получил от Абиварда и Ромезана. Когда Абивард принял посланца от Царя Царей, он сделал это со всем энтузиазмом, который проявил бы, отправляясь на то, чтобы ему вырвали гнилой зуб из головы.

Точно так же кожаный конверт для сообщений, который вручил ему парень, с таким же успехом мог быть ядовитой змеей. Он открыл его, сломал печать на пергаменте и с немалым трепетом развернул. Как обычно, Шарбараз заставил своего писца потратить несколько строк на перечисление своих титулов, достижений и надежд. Казалось, ему потребовалась целая вечность, чтобы добраться до сути…

«Мы, как мы уже говорили, возмущены тем, что вы осмелились призвать к себе на помощь армию под командованием Ромезана, сына Бижана, которую мы намеревались использовать для других задач в течение этого сезона кампании. Мы еще больше раздосадованы вышеупомянутым римлянином, сыном Бижана, за то, что он прислушался к вашему призыву, а не проигнорировал его, как это было нашим приказом, причем вышеупомянутому римлянину было сделано отдельное предупреждение в письме, адресованном конкретно ему.

Только одно возможное обстоятельство может смягчить неповиновение, которое вы двое продемонстрировали как индивидуально, так и коллективно, вышеупомянутым обстоятельством является полная и ошеломляющая победа над видессианцами, вторгшимися на землю Тысячи городов. Признаемся, мы рады одержать одну такую победу и с нетерпением ожидаем либо уничтожения Маниакеса, либо его позорного отступления. Дай Бог, чтобы у вас вскоре появилась возможность сообщить мне об одном или другом из этих счастливых результатов.»

Как это делали посланники, этот спросил Абиварда: «Есть ли ответ, господин?»

«Подожди немного», - ответил Абивард. Он снова прочитал письмо сверху донизу. Во втором чтении оно было не более оскорбительным, чем в первом. Абивард вышел из палатки и заметил проходящего мимо Пашанга, потягивающего финиковое вино из кувшина. «Найди Ромезана и приведи его ко мне», - сказал он водителю.

«Да, повелитель», - сказал Пашанг и направился к Ромезану. Его шаг был медленнее, чем хотелось бы Абиварду; Абивард гадал, сколько вина он выпил.

Но он нашел Ромезана и вернул его. Макуранский генерал, приближаясь, размахивал пергаментом; Абивард предположил, что это потому, что он тоже только что получил письмо от Царя Царей. И так оно и оказалось. Ромезан крикнул: «Вот, видишь? Я говорил тебе, что ты слишком много беспокоишься.»

«Так ты и сделал», - признал Абивард. Судя по тому, как вел себя Ромезан, его письмо тоже не было особенно болезненным. Повернувшись к посланнику, Абивард сказал: «Пожалуйста, передай Шарбаразу, Царю Царей, что мы сделаем все возможное, чтобы повиноваться ему.»Ромезан энергично кивнул.

Посланник поклонился. «Будет так, как вы скажете, лорды.» Для него Абивард и Ромезан были фигурами почти такими же могущественными, как сам Шарбараз: один шурин Царя Царей, другой - великий аристократ из Семи Кланов. Абивард прищелкнул языком между зубами. Все зависело от того, как и с какой позиции ты смотришь на жизнь.

Когда парень ушел, Абивард в некотором замешательстве повернулся к Ромезану. «Я ожидал, что Царь Царей разгневается на нас», - сказал он.

«Я говорил тебе», - ответил Ромезан. «Победа искупает любое количество грехов».