Тысяча и один день Никиты Сергеевича

Только улыбнется вдруг, вроде бы ласково или даже подобострастно, если говорит, к примеру, с Хрущевым, — и оторопь берет: не улыбка это, а оскал злобный, так что десны видны и зубы желтые, как клыки. И глаза, горящие недобрым пламенем, выдают натуру сильную и властную. Самые дикие вспышки гонений и репрессий в 60-е и 70-е годы исходили именно от Суслова. Он же был одним из главных инициаторов гонения на академика Андрея Сахарова. В общем, чем-то напоминал инквизиторов средневековья. Как и они, фанатично боролся за чистоту идеологии против всяческих еретиков, будь то космополиты или абстракционисты. Однако при этом всегда умудрялся остаться в тени.

Но вернемся в «Ореховую комнату». Вслед за Сусловым веско и грубо выступил Шелепин. Сказал, что КГБ удалось раздобыть важные документы — тут же продемонстрировал их — о подготовке Запада к встрече в верхах. Из них следовало, что Эйзенхауэр едет в Париж с пустым портфелем — ничего позитивного ни по германскому вопросу, ни по Берлину. Таков же политический багаж и у де Голля, и Макмиллана.

И тут наконец до Хрущева дошло, что он оказался в одиночестве. Разве что еще Микоян остался на его стороне, но и его поддержка была какая-то уклончивая.

Поняв, что его обложили со всех сторон, Хрущев махнул рукой и решил смириться — пусть будет, что будет, а там, глядишь, все образуется.

И тут, как назло, произошел инцидент, который вывел его из себя и заставил сначала нехотя, а потом и страстно, с присущим ему азартом принять сторону своих оппонентов. А может быть, он даже воспринял его как спасительную соломинку, упавшую с неба.

ЛИЧНОЕ ОСКОРБЛЕНИЕ

Один абзац из материалов расследования факта нарушения государственной границы СССР: «9 апреля 1960 года в районе Памира, 430 километров южнее города Андижан, через государственную границу СССР со стороны Пакистана перелетел иностранный самолет. Радиолокационными постами отдельного корпуса ПВО Туркестанского военного округа из-за преступной беспечности нарушитель был обнаружен в 4 часа 47 минут, когда углубился на нашу территорию более чем на 250 километров. Указанный нарушитель вышел к Семипалатинску…»

…А происходило действительно нечто нелепое и не умещающееся ни в какие рамки здравого смысла. Рано утром 9 апреля 1960 года начальнику штаба воздушной армии в Ташкенте полковнику Канцевичу позвонил оперативный дежурный:

— Товарищ полковник, обнаружена цель!

— Выезжаю.

На КП ему сообщили, что нарушитель уже возле Семипалатинска.

— Как он там оказался? — вспыхнул Канцевич. И было от чего: самолет-нарушитель находился в глубине советской территории, границы которой ему надлежало держать на замке. Более того, самолет был уже в районе секретного ядерного полигона.

Получив сигнал о появлении нарушителя, летчики полка ПВО под Новосибирском бросились к машинам. Эти воздушные аппараты Т-3 были самым последним достижением советского самолетостроения. Их называли «самолет-труба» из-за огромного сопла, в которое мог спокойно въехать автомобиль «Москвич», а крыльев почти не было. Трижды превышая скорость звука, они могли подняться на 20 тысяч метров, как раз на ту высоту, где летел полностью уверенный в своей недосягаемости американский У-2. Для начала 60-х годов это был, пожалуй, наиболее современный истребитель-перехватчик. Самолет Т-3, впоследствии названный Су-9, входил в комплекс средств перехвата воздушных целей. Он позволял перехватывать самолеты, летящие со скоростью 800–1600 км/час на высотах от 5 до 20 км. Максимальная скорость его была 2300 км/час. Практический потолок — 20 500 метров, дальность полета с двумя подвесными баками — 1800 км.

Самолет был вооружен 4 управляемыми ракетами класса «воздух-воздух» — 2 управляемые ракеты РС-2УС на внутренних крыльевых авиационных установках (АПУ) и 2 управляемые ракеты Р-55 на внешних крыльевых АПУ. Ракеты РС-2УС наводились на цель по радиолучу бортовой РЛС, а ракеты Р-55 имели тепловую головку самонаведения.

Правда, летчики еще не успели как следует освоить эту машину. Один налетал всего 4 часа, другой — 100. И ракетами «воздух-воздух» еще не стреляли. Тем не менее они рвались сбить нарушителя, а если надо, то и протаранить его…

Но шло драгоценное время, а самолеты не взлетали. В районе Семипалатинска не оказалось запасного аэродрома. Имелся, правда, один, но он считался сверхсекретным, и частоты его приводных станций были неизвестны. Из полка наверх ушел запрос:

— Пара Т-3 готова к вылету. Может идти на перехват нарушителя государственной границы. Дайте координаты запасного аэродрома.

А оттуда контрзапрос:

— Аэродром, о котором запрашиваете, секретный. Есть ли у летчиков соответствующие допуски?

Соответствующих по всей форме допусков у летчиков не было. Последовал приказ — пусть сидят и ждут.