Тысяча и один призрак

Голова моя была запрокинута, и я видела, что красивые глаза Грегориски упорно смотрят на меня. Заметив это, Костаки приподнял мою голову, и я видела уже только его мрачный взгляд, которым он пожирал меня. Я прикрыла веки, но это было напрасно — сквозь веки я чувствовала пронзительный взгляд, проникавший в мою грудь и раздиравший мое сердце. Тогда мною овладела странная галлюцинация: мне казалось, что я Ленора из баллады Бюргера, что меня уносят привидения, лошадь и всадник. Когда я почувствовала, что мы остановились, то с ужасом открыла глаза, так как была уверена, что увижу поломанные кресты и разрытые могилы. То, что я увидела, было не лучше моих фантазий — это был внутренний двор старого молдавского замка, сооруженного веке в четырнадцатом.

XIII Замок Бранкован

Тогда Костаки опустил меня на землю и почти тотчас соскочил сам, но как стремительно ни было его движение, Грегориска все-таки его опередил. В замке, как и сказал Грегориска, хозяином был он. Слуги выбежали, увидев прибывших молодых людей и привезенную ими чужую женщину, но, хотя их услужливость простиралась и на Костаки, и на Грегориску, заметно было, однако, что наибольший почет и более глубокое уважение они оказывают последнему. Появились две женщины. Грегориска отдал им приказание на молдавском языке и сделал знак рукой, чтобы я следовала за ними. Во взгляде, сопровождавшем поданный мне знак, было столько уважения, что я ни секунды не колебалась. Пять минут спустя я уже была в большой комнате, которая даже невзыскательному человеку показалась бы простой и необжитой, но, которая, очевидно, была лучшей в замке.

Это была большая квадратная комната с диваном, обитым зеленой саржей, на ночь он становился кроватью. Пять или шесть больших дубовых кресел, большой сундук и в одном углу кресло с балдахином, напоминающее большое великолепное сиденье из церкви. Ни на окнах, ни на диване не было занавесей и покрывал. В комнату можно было попасть по лестнице, в нишах которой стояли во весь рост (несколько больше человеческого роста) три статуи Бранкованов. Через некоторое время в эту комнату принесли вещи, среди которых были и мои чемоданы. Женщины предложили мне свои услуги. Я привела в порядок свой туалет и осталась в амазонке, так как этот костюм больше подходил к костюмам моих хозяев. Едва успела я привести себя в порядок, как в дверь тихо постучали.

— Войдите, — сказала я, конечно, по-французски, ибо для нас, полек, французский язык почти родной.

Вошел Грегориска.

— Сударыня, я счастлив, что вы ответили по-французски.

— И я также, сударь, — ответила я, — я счастлива, что говорю на этом языке, так как благодаря этой случайности я смогла оценить ваше великодушное ко мне отношение. На этом языке вы защищали меня от посягательств вашего брата, и на этом языке я выражаю вам свою искреннюю признательность.

— Благодарю вас, сударыня. Это естественно, что я принял участие в женщине, оказавшейся в вашем положении. Я охотился в горах, когда услышал частые выстрелы, раздававшиеся неподалеку. Я понял, что происходит вооруженное нападение, и пошел на огонь, как говорится по-военному. Слава богу, я появился вовремя. Но позвольте мне узнать, сударыня, по какому случаю такая знатная женщина, как вы, очутилась в наших горах?

— Я, сударь, полька, — ответила я. — Два мои брата были недавно убиты в войне против России, мой отец, которого я оставила готовящимся к защите нашего замка от врага, без сомнения, теперь уже тоже присоединился к ним. Я же по приказанию отца убежала с места битвы и должна была искать убежища в монастыре Сагастру, в котором моя мать в молодости, при таких же обстоятельствах, нашла надежное пристанище.

— Вы — враг русских, тем лучше, — сказал молодой человек. — Это очень поможет вам в замке, и нам понадобятся все наши силы в той борьбе, которая нам предстоит. Теперь, когда я знаю, кто вы, то знайте и вы сударыня, кто мы: имя Бранкован вам, должно быть, известно?

Я поклонилась.

— Моя мать — последняя княгиня, носящая это имя, она последняя в роде этого знаменитого предводителя, убитого Кантемирами, презренными приспешниками Петра I. В первом браке мать моя была замужем за моим отцом Сербаном Ваивади, также князем, но из менее знатного рода. Отец мой воспитывался в Вене, там он имел возможность оценить преимущества цивилизации. Он решил сделать из меня европейца. Мы отправились во Францию, Италию, Испанию и Германию.