Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Один из арабов ударил его мечом по плечу и так сильно, что он упал пораженный. Все это совершилось в глазах стоявшего тут Аладина. Арабы окружили караван, убили прислугу Аладина, не пощадив ни единого человека, после чего они навьючили мулов и уехали. Аладин же подумал, что его мул и одежда могут его выдать и дать повод убить его, поэтому он снял с себя все, оставив только рубашку и штаны, и положил одежду на мула. Затем, увидав в дверях палатки лужу крови, он обвалялся в ней и так выпачкался, что его можно было принять за убитого.

Между тем атаман арабов, Эджлан, говорил своим людям:

– Скажите мне, арабы, шел ли этот караван из Египта или из Багдада?

– Он шел из Египта в Багдад, – отвечали ему.

– Ну, так вернитесь на место побоища, – прибавил он, – потому что мне думается, что хозяина каравана мы не убили.

Они вернулись на место побоища и стали добивать раненых, пока не добрались до Аладина. Он лежал между убитыми, и арабы, подъехав к нему, сказали:

– Ты притворяешься убитым!

Один из бедуинов поднял свою пику и хотел проколоть его.

– Спаси меня, чудотворец! – и в ту же минуту увидел, как чья-то рука отвела пику от его груди на грудь лежавшего подле убитого укладчика, после чего арабы погнали навьюченных мулов и удалились.

Оглянувшись и увидав, что хищные птицы улетали со своей добычей, Аладин встал и побежал. Но вдруг бедуин Абу-Наиб говорит своим товарищам:

– Я видел там, вдали, точно что-то мелькнуло.

Один из арабов тотчас же вернулся и увидал бежавшего Аладина, которому он крикнул:

– Не беги, мы все равно догоним тебя.

Араб кулаком ударил по своей лошади, и та прибавила шагу. Аладин видел перед собою пруд и подле него цистерну, и потому он тотчас же опустился туда и лег у окна, как будто бы спящий.

– Покровитель, чудотворец, – прошептал он, – покрой меня своим неприкосновенным покровом.

Он слышал, как бедуин остановился у цистерны и протянул руку в окно, чтобы схватить его.

– Святая Пефизеха, спаси меня! – взмолился Аладин.

И вдруг выполз скорпион и ужалил бедуина в руку.

– Арабы, сюда! – закричал бедуин. – Меня ужалили!

Он упал с лошади, а поскакавшие товарищи снова подсадили его и спросили:

– Что с тобой случилось?

– Меня ужалил скорпион.

После этого арабы скрылись вместе с караваном.

А Аладин выспался в окне цистерны. Затем встал и пошел в Багдад. Когда он проходил по улицам, собаки лаяли на него, а вечером, проходя мимо мечети, он увидал отворенную дверь и, войдя в нее, спрятался. Вдруг он заметил приближавшуюся к нему свиту, внимательно посмотрев, ясно различил два фонаря в руках двух черных рабов, которые шли перед двумя купцами. Один из купцов был пожилой человек, весьма приятной наружности, а другой – молодой человек, говоривший своему спутнику:

– Аллахом умоляю тебя, отдай мне снова мою двоюродную сестру, твою дочь.

– Не предупреждал ли я тебя много раз, – отвечал старик, – чтобы ты не говорил беспрестанно о разводе?

В это время старик посмотрел направо и увидал Аладина, выглянувшего, как ясный месяц.

– Мир над тобою! – сказал ему купец.

Аладин ответил на его приветствие, а старик спросил у него, кто он такой.

– Я Аладин, сын Шемс-Эд-Дина, купеческого старшины города Каира, – отвечал он. – Я просил отца моего дать мне товаров, и он приготовил мне пятьдесят тюков и дал мне десять тысяч червонцев, и ехал, пока не добрался до Львиного леса, где арабы напали на меня и отобрали у меня деньги и товары, и я вошел в город, не зная, где мне провести ночь, и, увидав мечеть, вошел сюда.

– О сын мой, – сказал ему старик, – что скажешь ты, если я дам тебе тысячу червонцев и одежду, стоящую тоже тысячу червонцев?

– За что, – спросил Аладин, – хочешь ты мне дать все это, дядюшка?

– Вот этот молодой человек, – отвечал он, – что идет со мною, сын моего брата, и у отца его нет других сыновей, кроме него; а у меня вот никого, кроме дочери Зубейдех Эль-Однехи. Она очень хороша собою и миловидна, и я выдал ее за него. Он ее любит, но она ненавидит его, он же стал грозить разводом, и жена его, услыхав это, тотчас же развелась с ним. Зять засылал ко мне всех знакомых, прося меня вернуть ее к нему, но я сказал ему, что это возможно, только если она выйдет за второго мужа, с которым тоже разведется. Мы порешили подыскать ей второго мужа, чужестранца, для того чтобы никто не мог упрекнуть его в таком браке. Так как ты чужестранец, то идем с нами составить свадебный контракт, а завтра ты с ней разведешься, и мы дадим тебе обещанное.

Аладин, выслушав его, подумал: «Лучше сделать то, что он желает, чем проводить ночи в переулках и сенях».

Он дошел с обоими купцами к кади. Кади, увидав его, почувствовал к нему сострадание и сказал отцу молодой женщины:

– Вам что угодно?

– Мы хотим, – отвечал старики, – взять этого молодого человека в подставные мужья дочери; но напишем условие с указанием, что ему вперед отдано приданое в десять тысяч червонцев; и если завтра утром он разведется с ней, то мы дадим ему одежду в тысячу червонцев и мула в такую же цену и тысячу червонцев наличными, если же он не разведется, то заплатит мне десять тысяч червонцев.