Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Отец, получи десять тысяч червонцев, сумму приданого твоей дочери Зубейдех, возьми тоже тюки и продавай товары, а барыши бери себе, только верни мне их стоимость.

– Нет, клянусь Аллахом, я не возьму ничего, – отвечал он, – что же касается до приданого дочери, то ты можешь условиться относительно его со своей женой.

Аладин и тесть его вошли в дом вслед за внесенными товарами.

– О, отец мой, – вскричала Зубейдех, – кому же принадлежат эти товары?

– Аладину, твоему мужу, – отвечал он, – отец его послал их ему вместо тех, что у него отняли арабы; кроме того, он послал ему пятьдесят тысяч червонцев, мешок с платьем, соболью шубу, мула и золотой таз к рукомойнику. Относительно же своего приданого ты можешь распорядиться сама, как знаешь.

Аладин, открыв сундуки, вынул сумму ее приданого.

– Дядюшка, – вскричал бывший муж Зубейдех, – заставь Аладина развестись с женой.

– Нет, это теперь сделать нельзя, – отвечал старики, – так как брачное условие у него в руках.

Услыхав это, племянник его ушел в полном отчаянии и, придя домой, лег в постель и умер.

Аладин же, приняв товары, пошел на рынок и, купив все, что нужно для еды и питья, как покупал в предыдущее дни, вернулся и сказал жене:

– А эти-то лгуны-дервиши дали обещание и нарушили его.

– Ты сын купеческого старшины, – отвечала она, – да и то не мог дать и полушки. Так можно ли обвинять бедных дервишей?

– Господь (да святится имя Его!), – заметили Аладин, – дал нам возможность обойтись и без них, и если они еще раз придут к нам, то я не отворю им более дверей.

– Тем не менее счастье явилось к нам только потому, что они нас посетили. Разве они не оставляли нам каждую ночь по сто червонцев? Ты непременно должен отворить им дверь, лишь только они постучатся.

Когда день стал клониться к вечеру, уступая место сумеркам, они зажгли свечи, и Аладин сказал жене:

– Зубейдех, встань и сыграй мне что-нибудь.

Как раз в эту минуту послышался стук в дверь, и молодая женщина сказала мужу:

– Пойди, посмотри, кто там!

Он спустился с лестницы, отворил дверь и, увидав дервишей, сказал:

– А! милости просим, обманщики! Входите!

Они пошли вслед за ним, и он усадил их и поставил перед ними стол для еды. Все они поели и были довольны и веселы.

– О господин наш, – сказали ему дервиши, – поистине сердца наши болели о тебе. Ну, как ты сделался со своим тестем?

– Господь, – отвечал он, – вознаградил нас свыше наших ожиданий.

– Клянемся Аллахом, – продолжали они, – мы страшно за тебя опасались и если не приходили, то только потому, что не могли достать денег.

– Скорая помощь явилась от Господа, – отвечал Аладин, – и от отца моего, приславшего мне пятьдесят тысяч червонцев, пятьдесят тюков с товаром, мешок с одеждой, соболью шубу, мула, раба и золотой таз с рукомойником. Мы с тестем примирились, и жена моя сделалась моей законной женой, за что я благодарю Господа!

Халиф, выслушав его, встал и ушел, а визирь Джафар, наклонившись к Аладину, сказал ему:

– Веди себя как можно приличнее, так как ты находишься в присутствии царя правоверных.

– Что же сделал я неприличного в присутствии царя правоверных, и который из вас халиф?

– Тот, который говорил с тобою и который теперь вышел, и есть царь правоверных Гарун-Эр-Рашид, – отвечал визирь, – а я визирь его Джафар, а это Месрур, его палач, а это Абу-Нувас Эль-Гасан. А теперь, Аладин, подумай и сообрази, сколько нужно дней, чтобы проехать из Каира в Багдад?

– Сорок пять дней, – отвечал он.

– Ограблен ты был только десять дней тому назад, – продолжал Джафар, – так каким же образом известие об этом несчастии могло достигнуть твоего отца, и как мог он уложить новые тюки для тебя и переслать их сюда не в сорок пять дней, а в десять?

– О, господин мой, – вскричал Аладин, – кто же прислал мне все это?

– Халиф, царь правоверных, прислал все это тебе, потому что ты ему понравился, – отвечал визирь.

Во время этого разговора к ним подошел халиф.

Аладин тотчас же встал, поцеловал прах у ног его и сказал ему:

– Господь, храни и помилуй тебя и продли твою жизнь, о царь правоверных! И да не лишит Они человечество твоих милостей и благодеяний!

– Послушай, Аладин, – отвечал ему халиф, – скажи Зубейдех, чтобы она за твое спасение сыграла нам что-нибудь.

Зубейдех сыграла на лютне пьесу так хорошо, что даже камни могли закричать от восторга, и звуки лютни могли показаться приятнее голоса самого Давида.

Они провели эту ночь самым приятным образом, и когда наступило утро, то халиф сказал Аладину:

– Завтра приходи во дворец.

– Слушаю и повинуюсь, о царь правоверных, если на то будет воля Аллаха (да святится имя Его!), – отвечал Аладин.

Аладин взял десять подносов, и положил на них богатые подарки, и с этим подарками пошел на следующий день во дворец. Халиф сидел в зале суда на троне, когда Аладин вошел в дверь и прочел такие стихи: