Тысяча и одна ночь. В 12 томах

А затем с бьющимся сердцем несколькими прыжками подскочила к краю ямы. И с таким удовольствием смотрела она теперь на волка, который выл, и оплакивал свое падение, и предавался отчаянию, сокрушаясь при мысли о своей неизбежной погибели! Тогда лиса тоже принялась притворно плакать и стенать, а волк поднял голову и, увидев, что она плачет, сказал ей:

— О подруга моя лиса, какая ты добрая, что плачешь обо мне! Теперь я вижу, что я бывал иногда чересчур суров с тобой. Но сдержи, пожалуйста, свои слезы, сбегай к супруге моей и детям моим и скажи им, в какой я нахожусь опасности и какая жестокая смерть мне угрожает!

Тогда лиса сказала:

— Негодяй! Так ты до того глуп, что воображаешь, будто я по тебе проливаю эти слезы! Вот выдумал, проклятый! Если я плачу, так это о том, что ты до сих пор жил в таком благополучии, и я горько жалею, что это несчастье не случилось с тобой раньше! Издыхай же, злосчастный волк! А я помочусь на твою могилу и буду плясать со всеми другими лисицами на поглотившей тебя земле.

При этих словах волк подумал: «Теперь не приходится грозить ей, она одна может вызволить меня отсюда», и тогда он сказал ей:

— О подруга моя! Какую-нибудь минуту тому назад ты клялась мне в верности и на тысячу ладов выражала мне полную покорность! Откуда же такая перемена? Правда, что я был грубоват с тобою, но не гневайся на меня за это, вспомни, что сказал поэт:

О, щедро сей ты семена добра,
Хоть кажется тебе бесплодной почва!
Придет пора, и рано или поздно
Такую жатву сеятель пожнет,
Что все надежды смелые превысит.

Но лиса сказала ему, насмешливо оскалив зубы:

— О ты, глупейший из всех волков и из всех диких зверей! Вероятно, ты позабыл все свои безобразные поступки? И почему ты не знаешь этого мудрого наставления поэта:

Не угнетайте! Угнетенье может
Лишь вызвать месть; всегда несправедливость
Лишь возмущенье будет порождать.
Ведь если вы заснете безмятежно,
Свершив поступок незаконный свой,
Обиженный задремлет лишь вполглаза,
Исподтишка за вами наблюдая, —
А глаз Аллаха бодрствует всегда!

А ведь ты так долго угнетал меня, что теперь я имею полное право радоваться твоим несчастьям и услаждаться зрелищем твоего унижения.

Тогда волк сказал:

— О мудрая лиса, блистающая плодотворными мыслям и изобретательным умом! Душа твоя выше, чем слова твои, и ты, наверное, не думаешь того, что говоришь; ты просто вздумала пошутить. А ведь, правду сказать, теперь не время для этого. Возьми же, пожалуйста, какую-нибудь веревку и постарайся привязать ее одним концом к дереву, а другой конец брось мне; я вскарабкаюсь по ней и выйду из этой ямы.

Но лиса расхохоталась и сказала ему:

— Погоди, о волк, погоди! Раньше твоя душа выйдет, а потом уж тело. И камни, которыми забросают тебя, живо помогут душе твоей выйти. О грубое животное с неповоротливыми мыслями и недальновидным умом! Я могу сравнить твою участь только с участью сокола и куропатки.

При этих словах волк воскликнул:

— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать?

Тогда лиса сказала волку:

— Знай, о волк, что однажды я пошла в виноградник, чтобы съесть несколько ягод винограда. В то время как я стояла там под тенистою листвою, с высоты неба вдруг низринулся большой сокол и опустился прямо на маленькую куропатку. Но куропатке удалось вырваться из когтей сокола, и она побежала, чтобы укрыться в свое убежище. Тогда сокол, который погнался за нею, но не успел вновь схватить ее, сел у небольшого отверстия, служившего входом в убежище куропатки, и сказал ей:

— Зачем ты прячешься от меня, дурочка? Разве ты не знаешь, как я забочусь о тебе и как я желаю тебе добра? Ведь если я поймал тебя, то потому только, что знал, как долго ты голодала, и хотел дать тебе зерен, которые я собрал для тебя. Выйди же, куропаточка, моя миленькая, хорошенькая куропаточка! Выйди без страха из своей норки и поешь зерен! И да будут они тебе приятны на вкус и сладостно легки твоему желудку, о куропатка, око мое, душа моя!

Услышав эти слова, куропаточка доверчиво вышла из своего убежища, но сокол сейчас же набросился на нее, и запустил ей в тело свои ужасные когти, и ударом своего клюва распорол ей живот. Тогда куропатка, испуская последний вздох, сказала ему:

— О проклятый предатель! Да превратит Аллах в яд мясо мое в желудке твоем!

И она умерла. Что же касается сокола, то он мгновенно сожрал ее, но в ту же минуту его постигло волею Аллаха заслуженное наказание; ибо едва куропатка оказалось в желудке предателя, как с него опали все его перья, как если бы их опалил изнутри какой-то огонь, и сам он, бездыханный, покатился на землю.