Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И, несмотря на то что она была запугана, точно молодая лань при первом своем выходе из леса, я приучил ее к себе и доверил ее матери моих детей, которая воспитывала ее, как если бы она была собственная ее дочь. И она росла среди нас и расцветала столь пышно, что с наступлением ее зрелости с ней не могла сравниться ни одна дочь пустыни, как бы ни была она прелестна. И я, о господин мой, почувствовал, что сердце мое увлечено страстью к ней, и, не желая сойтись с ней недозволенным образом, я взял ее себе в законные жены, обвенчавшись с нею, несмотря на более низкое ее происхождение. И по милости Аллаха она принесла мне дочь, которую ты удостоил избрать своей фавориткой, о царь времен. И такова правда о матери моей дочери, и о ее племени, и ее происхождении. И клянусь жизнью нашего пророка Мухаммеда, — да будет молитва и мир над ним! — что я не прибавил ни слога к истине и что я ни слога не отнял от нее. Но Аллах более правдив, и только Он один непогрешим!

Когда султан услышал это безыскусственное признание, он почувствовал себя освобожденным от гнетущей заботы и беспокойства, полного скорби. Ибо ему уже представилось, что фаворитка его была дочерью одной из проституток племени гавази, а между тем он узнал совершенно противное, так как мать ее, хотя из племени гавази, была, бесспорно, девственна до брака с управителем дворца. И, успокоившись, он отдался чувству удивления перед словами и прозорливостью генеалога. И он спросил у него:

— Как мог ты разгадать, о ученый, что моя фаворитка — дочь племени гавази, дочь танцовщицы, дочери проститутки?

И генеалог, потребитель гашиша, отвечал:

— Вот как. Прежде всего моя ученость — но один лишь Аллах всеведущ! — открыла мне все это, когда я взглянул на закутанную молодую женщину. А затем тот факт, что у всех женщин племени гавази, как и у твоей фаворитки, брови очень густы и сходятся у переносицы, а глаза самой глубокой черноты в Аравии.

И царь, удивленный тем, что ему пришлось услышать, не пожелал отпустить генеалога, не выказав ему своего благоволения. И он повернулся к служителям, которые уже вошли, и сказал им:

— Выдавать отныне этому знаменитому ученому ежедневно мяса вдвое против положенного и две лепешки хлеба, а воды — по желанию!

Вот пока и все о генеалоге человеческого рода. Но что это еще не конец.

И действительно, на другой день султан, проведя ночь в размышлении о делах трех друзей и о глубине их познаний в различных отраслях генеалогии, сказал себе: «Клянусь Аллахом! С тех пор как мне сообщил этот генеалог человеческого рода о происхождении и племени моей фаворитки, мне остается только объявить его мудрейшим из людей моего царства. Но прежде я очень хотел бы узнать, что он может сказать мне о моем происхождении — султана, несомненного потомка стольких царей».

И замысел его тотчас же был приведен в исполнение, и он приказал опять привести и представить между его рук генеалога человеческого рода, и сказал он ему:

— Теперь, о отец науки, когда я не имею никаких оснований сомневаться в истине твоих слов, я бы очень хотел услышать, что ты можешь сказать о моем происхождении и о происхождении царского рода моего!

И тот отвечал:

— Над моей головой и перед моими глазами, о султан! Но прежде ты пообещаешь мне полную безопасность, ибо пословица гласит: «Между гневом царя и твоей шеей оставь расстояние побольше, пусть лучше осудят тебя заочно». И я, о господин мой, чувствителен и деликатен, и я предпочитаю кол заочный колу действительному, который втыкают в тебя и прокалывают за один вопрос о племени.

И султан сказал ему:

— Клянусь головой моей! Обещаю тебе неприкосновенность и, что бы ты ни сказал мне, заранее прощаю тебя!

И он бросил ему платок охраны. И генеалог поднял платок охраны и сказал:

— В таком случае, о царь времен, я прошу тебя не оставлять в этой зале никого, кроме нас двоих.

И султан спросил:

— Это почему, о человек?

И он сказал:

— А вот почему, о господин мой: среди благословенных имен Аллаха Всемогущего есть одно прозвание — Сокрытый, ибо Он любит скрывать под покровом тайны вещи, разглашение которых было бы вредно.

И султан приказал всем выйти, даже своему великому визирю.

Тогда генеалог, оставшись наедине с султаном, приблизился к нему и, наклонившись к его уху, сказал ему:

— О царь времен, ты незаконный сын и низкого происхождения.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила наступление утра и скромно умолкла.

А когда наступила

ВОСЕМЬСОТ ТРИДЦАТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Генеалог, оставшись наедине с султаном, приблизился к нему и, наклонившись к его уху, сказал ему:

— О царь времен, ты незаконный сын и низкого происхождения.