Тысяча огней

Когда проезжая дорога кончилась, мы оставили джип и поплыли по течению реки. Дальше наш путь пролегал уже по холмам. Но мне хотелось запечатлеть самый большой водопад посреди океана зеленых деревьев. Я свернул с удобной тропинки и заставил своих спутников взбираться по крутым и опасным склонам. Зато когда мы поднялись на гребень самого высокого холма, перед нами открылся поистине фантастический пейзаж. Позади расстилалась бесконечная желто-золотистая саванна, а впереди — зеленая, поросшая деревьями долина, над которой вилось белое облачко. Это были мириады брызг самого большого в Экваториальной Африке водопада Буэнза. В нескольких километрах от нас он низвергался вниз с высоты восьмидесяти метров. А неподалеку, за склонами холмов, начиналась широкая долина, поросшая густым лесом; его темно-зеленый свод постепенно сливался с голубым поднебесьем. Наши проводники показали нам на этот зеленый ковер.

— Там живут пигмеи, много пигмеев, — сказал мне один из них, по имени Кибангу.

Увидев, что новость вызвала у меня живейший интерес, он добавил:

— Но лучше туда не спускаться.

— Ты боишься пигмеев? — удивился я.

— Нет, не их самих… просто они очень хорошие охотники, и в лесу на каждом шагу расставлены хитроумные ловушки.

— Пигмеи, — вступил в разговор Нансен, — знают о лесных зверях буквально все, их повадки и привычки, любимые пути, дни, когда они спариваются… Свои ловушки они ставят, учитывая все это. Поэтому-то наш друг Кибангу и боится спуститься в долину. Во время такой прогулки можно угодить в яму, утыканную ядовитыми остроконечными стрелами, или в подгнивший пень, полный колючек.

Наш разговор был прерван шумом и криками, доносившимися с соседних холмов. И сразу эхом откликнулись наши проводники-негры.

— Банзаби… банзаби.

Из леса, словно отозвавшись на наш зов, выскочили пигмеи, вооруженные стрелами и копьями. Их внезапное появление и напугало наших проводников.

В свою очередь пигмеи, услышав их отчаянные крики, остановились в изумлении, с явным намерением обратиться в бегство. Но мы велели проводникам умолкнуть; только тогда пигмеи, убедившись в наших мирных намерениях, подошли поближе. Они оказались не такими робкими, как их собратья из района Дивиние. А когда мы угостили их сигаретами, они окончательно успокоились и даже сами вызвались показать нам свою охотничью добычу.

Наш проводник Кибангу умел говорить на диалекте банзаби; с его помощью мы узнали, что произошло несколько минут назад. Крики, которые донеслись до нас, были как бы финалом долгой и тяжелой охоты. Примерно несколько дней назад (пигмеи считают время и расстояние по своим особым приметам, и по их рассказам очень трудно определить, сколько дней прошло с того или иного момента) они поставили на лесных тропах свои сети из сплетенных волокон, надеясь поймать маленьких лесных антилоп. А их в этом районе водилось великое множество.

В решающий момент охотники должны были криками вспугнуть антилоп и погнать их к искусно замаскированным сетям. Но наше появление на склоне холма, входившего в «оперативную охотничью зону», спутало все планы пигмеев.

Когда мы стали громко и возбужденно переговариваться, пигмеи подумали, что осторожные животные, которых они с таким упорством преследовали, обратятся в бегство и тогда все их усилия пойдут прахом. Поэтому они завопили во все горло, стараясь перекричать нас, и стали бросать в антилоп камни и палки. Ошалевшие животные выскочили из своих укрытий и… угодили прямо в сети.

Маленькие, с рыжеватой шкуркой, они покорно и неподвижно лежали в коварной ловушке. Пигмеи молча разделили добычу на множество совершенно одинаковых частей. Шкуры тоже поделили между охотниками, после чего куски мяса завязали в листья дикого банана и перевязали лианами.

— Часть своей добычи они оставят возле ближайшего селения батеке, — сказал Нансен.

— Почему? С какой стати?

— Потому что они, — он показал на группу пигмеев, — считают себя вассалами батеке.

Можно было подумать, что речь идет о старинных, давно канувших в Лету событиях. Между тем и пигмеи и батеке стояли рядом и были как бы живой иллюстрацией к невероятному рассказу Нансена.