Тысяча огней

— Пигмеи, — продолжал мой друг охотник, — в древние времена были хозяевами всей Экваториальной Африки. Негры-банту пришли сюда с востока много позже, примерно две-три тысячи лет назад, и покорили себе пигмеев. Банту казались маленьким лесным людям сказочными гигантскими существами. Они взяли верх над пигмеями не только благодаря своей более высокой и совершенной военной и социальной организации, но и благодаря своим религиозным верованиям и обрядам. Ведь в глазах пигмеев пришельцы были наделены магической способностью вызывать духов добра и зла. Банту захватили лучшие пастбища и охотничьи «угодья» пигмеев, оттеснив их в самые непроходимые лесные чащи и горные долины. Чтобы умилостивить завоевателей, пигмеи стали оставлять ночью возле их селений фрукты и дичь. Со временем этот обычай добровольно «платить» определенную дань не только банту, но и другим племенам, укоренился, стал прочной традицией. Сохранился он и до наших дней. Без всякого принуждения, — заключил Нансен свой рассказ, показав на завернутые в листья куски антилопьего мяса, — эти охотники оставят часть своей добычи возле ближайшего селения батеке. Века угнетения и страха наложили на души пигмеев свой неизгладимый отпечаток.

Нансен умолк. Я снова угостил пигмеев сигаретами, а Нанни заснял их тростниковые сети и контргруз, который сбрасывал эти сети прямо на животных, когда те задевали спрятанную в траве лиану, приводившую в действие ловушку.

— Мне кажется, достаточно пожить с ними немного, чтобы понять: пигмеи лучше всех других чувствуют биение сердца Африки и старинные законы природы, законы леса и саванны, — неожиданно объявил Нансен.

Удивительно! Он невольно повторил слова исследователей Африки, с которыми я беседовал в Браззавиле. Его многолетний опыт охотника совпал с теориями ученых, выработанными в тиши кабинетов. На следующий день мы приступили к съемке водопада Буэнза.

Я все время думал, как бы мне попасть в селение пигмеев — охотников за антилопами. Внезапно кто-то тронул меня за руку. Это был Кибангу. Не в силах сказать что-либо из-за грохота воды, он показал мне на четыре черные фигуры, маячившие возле водопада, над которым вилось облако брызг. Я не удержался и навел на них кинокамеру. Охотники-пигмеи стояли неподвижно, словно статуи; едва мы закончили съемки, они подошли к нам. Тут я увидел, что это те же пигмеи, на которых мы нечаянно натолкнулись вчера.

— Спроси, чего они хотят, — сказал я Кибангу.

— Спрашивают, не дашь ли ты им еще немного табаку.

— Конечно. Сейчас пошлем кого-нибудь за пакетами. Они остались в джипе.

— Пигмеи предлагают тебе в обмен мясо антилопы.

— Скажи, что мне ничего не нужно.

— Они спрашивают, не надо ли тебе рыбы?

— Спроси, где они ее ловят, в этой реке?

Кибангу что-то сказал, но те, видно, его не поняли. Тогда Кибангу стал им объяснять подробнее, и они долго о чем-то беседовали. Наконец один из пигмеев отложил ветку и показал ее Кибангу.

— Они ловят рыбу этими ветками, — сказал Кибангу.

Дожидаясь, пока двое носильщиков принесут пакетики табака, мы сели на землю, а двое пигмеев принялись рассказывать нам, как они ловят рыбу.

Пигмеи наломали много веточек и листьев и начали плести из них некое подобие циновки.

— Смотри, как споро они работают, точно ткачи, — с неподдельным восхищением сказал Нансен. — А ведь на этих ветках полно колючек.

Закончив работу, пигмеи отыскали несколько камней и привязали их к краям циновки. Потом жестами объяснили, что циновку вместе с камнями и грузилами бросают в воду.

— Эти сплетенные ветки служат вам сетью? — спросил я через Кибангу.

— Нет, это ветки ядовитых растений. Когда циновка опускается на дно, то вода вокруг становится отравленной. Все рыбы вблизи погибают и всплывают наверх.

— А их можно есть?

— Конечно. Только надо тут же хорошенько их выпотрошить.

Кибангу сам спросил о чем-то у пигмеев на диалекте банзаби, а затем перевел:

— Они говорят, что таких циновок должно быть не меньше десяти, и притом непременно с грузилами. Потому что яд очень легкий (он так и сказал — «легкий») и поднимается на поверхность. Ловить таким способом рыбу можно только в тихих местах со спокойным течением, когда нет дождя. При этом луна должна быть в первой четверти.

Мне казалось, что я своими глазами вижу, как тысячи рыб всплывают на поверхность и покачиваются брюшком кверху на желтой неподвижной воде. «Любопытно было бы заснять все это».

— Как долго они готовятся к рыбной ловле? — спросил я.

Кибангу снова пустился в бесконечные объяснения с туземцами. Я лишний раз убедился, что лесным жителям чужды и странны наши понятия о времени.

— Много дней, примерно с неделю, — сказал наконец Кибангу. — Сначала нужно выбрать подходящее место, а сделать это нелегко. Потом вырубить кустарник и ждать ясной, безоблачной погоды.

Появились носильщики с грузом табака. Пигмеи были наверху блаженства.

— Они говорят, что в селении у них есть много сушеной рыбы. Если хочешь, они завтра же ее принесут.

— Спроси, а нельзя ли самим отправиться за рыбой?

— Туда сутки ходьбы.