Тысяча огней

Король терпеливо ждал, надеясь, что Дан в конце концов изменит свое решение и согласится уступить принадлежащий ему участок земли. Но старик твердо стоял на своем и не желал порадовать всемогущего монарха. Добровольно отправиться на тот свет он тоже явно не. торопился. Тогда король убил несговорчивого соседа, пропоров ему брюхо мечом. Старика похоронили в самом центре королевских владений, и король приказал воздвигнуть на том самом месте, где погребен неразумный Дан, дворец сына. Мало-помалу земли за пределами дворца стали называть Дан-хо-ме, и постепенно это название местные жители распространили на всю страну.

Тот же Ахо первый ввел обычай, согласно которому наследный сын короля поселялся в отдельном дворце. С XVII по XIX век вокруг главного королевского дворца было построено множество других. Он стал своеобразным дворцовым ансамблем, запечатлевшим в камне всю историю династии Агосу — ее генеалогию, величие и упадок.

С небольшого холма да Крус показывает нам, как расширялся этот дворцовый ансамбль; периметр крепостных стен равнялся прежде четырем километрам.

— Абомей, — с нескрываемым волнением говорит да Крус, — был большим городом, столицей королевства, занимавшей площадь сто восемьдесят гектаров. Со временем он стал центром огромной империи, простиравшейся на восток и на запад до рек Куфо и Куэме, а на юг — до самого океана… Северной границей империи была страна Маи. Но влияние королей династии Агосу распространялось и за пределы границ империи. Королевское войско Абомея совершало внезапные набеги на соседние племена, которые пытались объединиться, чтобы противостоять могущественному врагу. Эти набеги позволяли королям Абомея захватывать тысячи и тысячи новых пленников и затем продавать их в рабство.

Частые военные походы дагомейцев нагоняли панический страх не только на соседние племена Западной Африки, но и на жителей Верхней Вольты и Нигера.

Первые контакты с европейцами установил король Агаджа. Об этом рассказывают уже не барельефы, а старинные гобелены, на которых вышиты символы королевской власти и эпизоды военных сражений.

На гобелене короля Агаджи изображены большой парусник, европейский флаг, развевающийся на ветру, и громадный крест в небе — символ прибытия белых.

Да Крус рассказал, что в 1724 году Агаджа взял в плен англичанина по имени Бульфинак-Ламп. Этот англичанин со временем стал приближенным короля, его другом и советником. Именно он уговорил короля установить связь с береговыми военными постами португальцев, французов и англичан. Португальцы особенно настойчиво убеждали короля продать им «живой товар», который они собирались вывозить через порт Уида на побережье Атлантического океана. В конце концов король Агаджа соблазнился богатыми подарками и щедрыми посулами. Он решил напасть на самую населенную и самую слабую из соседних стран — нынешнюю Нигерию, бывшую под ослабленным и расстроенным управлением некогда мощной империи Йоруба[20]. Агадже легко было систематически совершать набеги и снабжать португальцев таким количеством рабов, какого они требовали.

На второй день, когда мы вошли в новый зал королевского дворца, то застыли в изумлении.

— Это самый важный раздел экспозиции королевского музея, — пояснил нам да Крус, показывая на целый «лес» зонтов, подвешенных к потолку. — Это зонты от солнца, которые несли над головой во время церемоний. Они представляют огромный интерес для ученых, потому что на каждом зонте вышиты аллегорические фигуры — символы религиозной и политической власти королей.

Закончив осмотр редкостных экспонатов, мы перешли в бывшие апартаменты короля Глеле, где да Крусу одну комнату отвели под кабинет.

— Как и многие другие африканские королевства, — продолжал он свой рассказ, — абомейская монархия тоже носила ярко выраженный религиозный характер. В лице короля дагомейцы почитали культ его усопших предков. «Король, — говорили дагомейцы, — должен властвовать не только над живыми, но и над мертвыми». Слияния с духами умерших можно было добиться лишь путем жертвоприношений животных, а также людей. А для этого надо было добыть пленных, совершив набег на враждебное племя. Лишь позже, когда начались торговые связи с европейцами, короли Абомея поняли, что рабы — выгодный «товар» для обмена.

Многие европейцы, свидетели религиозных жертвоприношений в Абомее, оставили воспоминания о них.

Англичанин Бертон, который в 1863 году был гостем короля Глеле, писал:

«Неправда, что во время религиозных празднеств в королевстве Глеле в жертву духам предков приносились тысячи пленников. Обычно на закате главный священнослужитель, ниган, убивал всего четырех женщин и четырех мужчин».

Это «всего», написанное недрогнувшей рукой, говорит о завидном хладнокровии синьора Бертона.

Жертвоприношения происходили на центральной площади между дворцами.

— На том самом месте, где теперь мы в дни религиозных празднеств приносим в жертву козлят, — пояснил один из советников короля Тоньи.

— А как продавали рабов португальцам? — спросил я у да Круса.