Тысяча огней

— Летят с реки Ниари в покинутое селение Кемангу, — отвечает он. И тут же объясняет, что летучие мыши летают целый день низко-низко над самой водой и ловят насекомых. А вечером они неизменно возвращаются на «ночлег» в домики покинутых селений. На рассвете они всей стаей отправляются к реке — тысячи, десятки тысяч летучих мышей.

Такова Экваториальная Африка; здесь все необычна, и не соответствует нашим привычным представлениям. Несколько дней спустя наш походный лагерь тоже подвергся нашествию полчища летучих мышей. Две из них залетели в мою комнату. Максим убил их метлой. Вернувшись в селение, он отдал свою добычу жене и детишкам. Те высушат животных и положат про запас в старый бак из-под бензина.

Впрочем, долго они там не пролежат: голод делает и летучих мышей лакомым блюдом.

Максиму лет двадцать; он умен, сообразителен и с самого дня рождения живет в этом лесном селении. Он типичный представитель народа бапуну со всеми их достоинствами и недостатками. Невысокие, ловкие, они обладают большим мужеством. Бапуну — один из народов, говорящих на языках банту и живущих в тропических лесах бассейна реки Конго. Эти леса простираются от Атлантического океана до Больших озер и по площади равны Италии. В районе Дивиние, где мы снимаем снопы охоты на буйволов, живет всего две-три тысячи туземцев, хотя по размерам он превышает Умбрию[31].

Родичи бапуну, живущие в саванне, выше ростом, красивее и, возможно, еще смелее своих лесных собратьев. Их еда более питательна и обильна, потому что в саванне водится множество животных. Степные бапуну называют себя охотниками за мясом. Для них любая добыча: газель, антилопа, буйвол — это viande (мясо).

Лесные бапуну не столь сильны и выносливы. Им почти не на кого охотиться, и поэтому они поедают все, что удается поймать: мышей, змей, обезьян, различных, и птиц, лягушек, черепах, саранчу и даже летучих мышей. В праздничные дни они едят кур, а по большим, очень большим праздникам — козлят. Все остальное время им приходится довольствоваться растительной пищей, фруктами, кореньями и маниокой. Драгоценную маниоку туземцы выращивают на полях, с трудом отвоеванных у тропического леса, где деревья благодаря влажности и теплу достигают гигантских размеров. Впервые я увидел эти поля, пролетая над лесом на одномоторном «пи-пере», который каждую неделю забирал отснятую пленку и доставлял в наш лагерь чистую. Пилот по моей просьбе сделал круг над лесом, чтобы мне было удобнее снимать. И тут, в море зеленой растительности, я увидел светлые пятна озер. Светлый оттенок этим маниоковым озерам придавала зола от сожженных деревьев, которую африканцы используют как удобрение.

Впоследствии, наблюдая за работой бапуну, я понял, какой это каторжный труд — отвоевать у тропического леса под посев какие-нибудь двести квадратных метров земли.

В борьбе с лесом участвуют все жители селения. Сначала нужно очистить участок от лиан и кустарника, лишь затем приступают к вырубке деревьев. На пощаду могут рассчитывать лишь самые крепкие, не поддающиеся ударам топора. Но если тень от этих деревьев закрывает почти все поле, то их сжигают. Когда внизу ствол дерева слишком большой и крепкий, бапуну сооружают пяти-шестиметровые подмостки и срубают дерево в том месте, где ствол более тонкий и слабый. Свалив деревья, бапуну оставляют их сохнуть на солнце, а затем спокойно, не боясь пожара поджигают. Влажность в лесу такова, что огромный костер в лучшем случае может лишь опалить стволы и листья ближайших деревьев. Затем женщины, убрав с поля головешки, приступают к посеву маниоки. Сбор урожая тоже входит в их обязанность. Засевать поле в этих местах можно не больше двух-трех раз. Почва здесь бедная, неплодородная, хотя обилие растительности на первый взгляд говорит об обратном. Бапуну обречены вести кочевой образ жизни и вести беспрестанную войну с лесом за каждый клочок земли.

Я спросил у старосты селения Муссого, почему его племя даже не пытается сеять маниоку в саванне, где растет трава матити. Ведь там, очевидно, куда легче было бы подготовить поле.

— Нет, ничего бы у нас не вышло, — ответил мне глава селения.

Он объяснил, что выжженная и высушенная в сезон засухи земля саванны становится «безумной» и в довершение всего в сезон дождей вода вымывает из нее верхние, плодородные слои. Впоследствии Максим тоже подтвердил мне, что на этой «безумной земле» семена не вызревают. А если одному-двум росткам все-таки удается выстоять, то их в конце концов ждет гибель от палящего солнца или проливного дождя.

В лесу же земля покрепче, а деревья и кусты вокруг плантации создают влажный барьер, который не пропускает слишком сильные лучи солнца и ослабляет порывы ветра.

Караван «типой»