Тысяча первый попаданец. Часть вторая

– Мне кажется, да. Ведь они могут изменить тональность и даже знак, плюс на минус, и что тогда, вся подготовка спектакля насмарку?

– Нет, я все более Вами восхищаюсь! Вряд ли еще какая из знакомых мне женщин и, тем более, актрис смогла в двух фразах доказать заведомо недоказуемое: что чувства мнимые должны избегать подпитки чувствами подлинными.

– Вы опять за свое? Выходит, мои увещевания подобны попыткам тушить костер вместо воды бензином?

– Опять, снова и снова опять! Но форсировать свои чувства я не буду. Взятие девушки кажется мне подобным взятию городов: штурм нередко оказывается успешным, но сводится к трехдневному ограблению с последующим пепелищем, тогда как правильная осада вносит в сердца осажденных разлад и приводит обычно к сдаче на достойных условиях.

– Или полному истощению этих бедолаг и гибели…

– Это ведь крайний случай и мы до этого доходить не будем?

– Мы с вами уже "мы"? Скажите, а каким было Ваше актерское амплуа? Не иначе герой-любовник?

– Был, каюсь. Увы, со временем перешел на роли наперсников и даже злодеев. В конце вот в режиссеры попал.

– А почему трагизм в голосе? Ведь режиссер – царь и бог в каждой постановке, он формирует ее сверхзадачу и лепит под нее игру актеров…

– Только не в русском театре. На нашей сцене правят так называемые "великие" актеры с помощью их покровителя, директора, и непременных прихлебателей. Все кто не с ними – тот против них. Я вот оказался в группе "противных".

– Бедный, бедный Андрей… как Вас по батюшке?

– Зачем этот официоз? Ну, Львович.

– Нужен официоз, Андрей Львович, нужен. Как противоосадное средство. У меня, кстати, отца зовут Михаил, а фамилия моя Плец. Так и обращайтесь.

– Татьяна Михайловна Плец… Для меня все равно звучит обворожительно.

– Бедный Андрей Львович. Непросто мне с Вами будет. Но вот и мой дом. Запомните на всякий случай адрес. Цветы мне нравятся любые, но подобранные в тон.

Во все время этой интимной беседы Карцев радовался за Татьяну: так верно, на его взгляд, она ее вела. Изметьев, впрочем, ему тоже понравился, несмотря на его замашки ловеласа. Что поделаешь, привык он так в театральной тусовке. Но некие моральные устои, вроде бы, сохранил. Интересно будет наблюдать развитие их отношений. А в случае чего и подправить…

Дома Татьяну ждал сюрприз: их семейство было приглашено во вторник на званый вечер, да не к какому-нибудь сенатскому чиновнику, а в дом Витте! Приглашение им передала сама Матильда Витте, явившаяся после обеда с нежданным визитом и имевшая получасовую беседу с Марией Ивановной в присутствии Надин.

– Ах, она такая элегантная дама! – тараторила Тане переполненная чувствами Наденька. – И совсем еще не старая. Можно сказать молодая…Я, дура, не догадалась спросить ее о возможном присутствии моего жениха, а мама потом запретила мне об этом и думать: там другие кандидаты в женихи могут быть. Как будто мне, кроме Сережи, другой кто-то может понравиться. Вернее, понравиться-то может, но не в качестве жениха, шиш!

– Но почему она приехала именно к нам?

– Мама говорит, что на самом деле Витте нужен зачем-то папа, а мы будем вроде бесплатного приложения. Ну и ладно, зато попадем, наконец, в светское общество, себя покажем, может, и связи какие завяжем…

– Какие тебе еще связи? Одной, с Сергеем мало?

– Дура! Я не такие связи имею ввиду…

– Ладно, не кипишуй, я пошутила…

– Ты тоже сленговых словечек от Городецкого нахваталась? Когда это успела?

– Дурное дело не хитрое. Услышала раз – и готово.

– Ладно. Давай думать, что завтра надеть – ведь фактически нечего!

– У тебя двадцать платьев – и надеть нечего?

Глава десятая. Налет на МВД

В понедельник, 13 апреля, Карцев решил навестить министерство внутренних дел, в том числе самого министра Плеве и главу Особого отдела Департамента полиции Зубатова. С целью одного запугать, а другого поощрить к конструктивной работе с Витте.

Министр с утра оказался на месте и разбирал в присутствии статс-секретаря сводку происшествий в Петербурге за субботний и воскресный дни. Самой серьезной оказалась поножовщина около Народного дома на Лиговке.

– А я ведь говорил этой чересчур самостоятельной богачке, – оборотился Плеве к помощнику, – что ее заигрывание с городскими низами добром не кончится. "Надо сеять в народе семена просвещения и культуры" – передразнил он строптивую графиню. – Вот и увидела, каковы бывают "трудящиеся" во хмелю. Она ведь была там в субботу?

– Была, ваше превосходительство. Лично одного паренька нюхательной солью в чувство приводила.

– Лично… Солью… Сплошное позерство. Думает этим авторитет свой в глазах черни поднять. Вместо того чтобы продлевать свой графский род – ведь баба-то она видная. Но нет, офицер Половцев ей плебеем показался и других кандидатов в мужья всех забраковала. Вот я порадуюсь, если ей кто-нибудь из этих мужланов вдуетпо самые помидоры! Ну, все что ль у тебя? Так иди, свободен…