Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть

Я растерянно нахмурился. Поппи положила руку мне на колено. Уютно устроившись у меня под мышкой, она пояснила:

— Это мое любимое стихотворение, Руне. Моя мама тоже его любит.

— О чем оно? — спросил я и улыбнулся, глядя на маленький след Поппи рядом с моим.

— Стихотворение очень красивое. Но оно религиозное, так что не знаю, понравится ли тебе, — подразнила меня Поппи.

— Все равно расскажи, — настаивал я, потому что мне хотелось слушать и слушать ее голос. Мне хотелось услышать в ее голосе тот трепет, который всегда появлялся, когда она говорила о своих любимых вещах.

— Вообще, это больше притча. Человеку снится сон. И в том сне тоже есть берег. Только рядом с человеком идет Господь.

Я прищурился, и Поппи закатила глаза.

— Я же говорила, что оно религиозное! — засмеялась она.

— Точно. — Я легонько толкнул подбородком макушку Поппи. — Продолжай.

Поппи вздохнула и пальцем принялась вырисовывать на песке узоры. Когда я увидел очередной знак бесконечности, мое сердце чуть не разорвалось.

— Они идут по песку, а в темном небе у них над головой разыгрываются сцены из жизни этого человека. Кадр за кадром они мелькают, подобно фильму, и после каждой сцены человек замечает за собой две цепочки следов. Они с Господом все идут и идут, и следы все тянутся за ними.

Поппи вновь посмотрела на наши следы:

— Сцены из жизни заканчиваются, и человек оборачивается и замечает нечто странное. Он понимает, что в самые печальные и темные дни его жизни за ним тянулась только одна цепочка следов. Тогда как в счастливые времена их всегда было две.

Я нахмурил брови, гадая, к чему же ведет эта история. Поппи подняла подбородок и зажмурилась от яркого солнца, а потом посмотрела на меня блестящими от слез глазами.

— Человек забеспокоился. Ведь Господь сказал, что в любую минуту поддержит того, кто посвятил Ему свою жизнь. И человек спрашивает Господа: «Почему в худшие моменты моей жизни Ты покидал меня?»

На лице Поппи проступило выражение глубокого умиротворения.

— И что? — подтолкнул я. — Что ответил Господь?

По ее щеке скатилась слеза.

— Он ответил, что никогда не покидал человека и шел с ним бок о бок всю жизнь. Он объяснил, что в те моменты, когда была только одна цепочка следов, Он нес человека на руках.

Поппи шмыгнула носом:

— Неважно, что ты не веришь в бога, Руне. Это стихотворение не только для верующих. У нас всех есть те, кто проносит нас на руках через тяжелые и печальные дни. Дни, когда кажется, что ты не справишься. Так или иначе, Господь ли или близкий человек, но кто-то приходит на помощь, когда нам кажется, что мы больше не можем идти… Кто-то несет нас на руках.

Она прижалась к моей груди.

Я смотрел на отпечатки наших ног на песке, и мой взор застилали слезы. В тот момент я уже не был уверен, кто кому помогает. Поппи намекала, будто я помогаю ей прожить оставшиеся месяцы, однако я начинал верить, что это она каким-то образом спасает меня.

Цепочка следов на моей душе.

Поппи посмотрела на меня. Лицо ее было мокрым от слез. Слез счастья.

— Разве не прекрасно, Руне? Разве это не самая прекрасная вещь, которую ты когда-либо слышал?

Я ограничился кивком. Говорить не хотелось — время было не самое подходящее для слов. Выдать что-то подобное тому, что рассказала она, я не мог, а раз так, то какой смысл стараться?

Я скользнул взглядом по берегу и вдруг подумал… А слышал ли кто-нибудь нечто столь трогательное, что оно потрясло его до глубины души? Случалось ли у кого-то так, что тот, кого любили более всего на свете, открывался с такой чистотой и искренностью?

— Руне? — негромко окликнула меня Поппи.

— Да, малышка? — отозвался я. Она повернулась ко мне своим прелестным личиком и попыталась улыбнуться. — Ты в порядке? — Я погладил ее по щеке.

— Устаю, — неохотно призналась она, и мое сердце дрогнуло. В течение последней недели мне уже не раз приходилось замечать, как тень усталости ложится на ее лицо после каких-то работ или занятий.

Что еще хуже, я видел, как сильно ей это не нравится. Ведь любая слабость не позволяла ей наслаждаться жизнью, получать удовольствие от приключений.

— Усталость — это нормально, Поппимин. Это не слабость.

Поппи печально вздохнула и опустила глаза:

— Просто мне это не по душе. Ты же знаешь, я всегда считала сон бесполезной тратой времени.

Она так забавно надула губки, что я невольно рассмеялся. Поппи терпеливо ждала ответа. Отсмеявшись, я сказал:

— По-моему, если ты спишь, когда тебе хочется, когда в этом есть потребность, значит, сможешь сделать больше, когда наберешься сил. — Я потерся кончиком носа о ее нос. — И тогда наши приключения будут еще интереснее. Кроме того, как тебе известно, мне нравится, когда ты засыпаешь в моих объятиях. Это идеальное для тебя место.

Поппи вздохнула и, в последний раз взглянув на море, прошептала:

— Только ты, Руне Кристиансен. Только ты можешь так прекрасно мотивировать самое ненавистное.

Я поцеловал ее теплую щеку, поднялся и принялся собирать вещи. Закончив, я оглянулся через плечо на пирс, потом снова повернулся к Поппи и протянул руку.

— Идем, соня. Как в старые времена?