Тысячеликий демон

Искра невольно посмотрела на свой букет и чуть не охнула от изумления. На дороге валялся роскошнейший букет из ярких, пышных цветов – роз, тюльпанов, гортензий, орхидей, сакур и других, великолепие которых ослепляло. Однако Искра не поддалась наваждению.

– Хочешь околдовать меня, демон! Уйди, или снесу тебе голову!

Карлик остановился, словно угроза подействовала на него, и слепо поводил лицом в разные стороны.

– Ты даже не спросишь, кто я?

– Мне плевать! Убирайся!

– Зря. Я вестник, дочь моя.

– Дочь моя?! – Искра окончательно вышла из себя и замахнулась мечом.

– Не надо! – взвизгнул вестник и попятился. – Я ухожу!

– Считаю до трёх!!! – Искру аж затрясло от злобы.

– Позволь сказать только одно!

– Не позволю!

Карлик не стал больше испытывать судьбу, шмыгнул в заросли вереска и скрылся. В этот момент подъехали Горыня, Злоба, Михалко и его помощник по имени Стемир – очень серьёзный молодой человек.

– Что за крики, сестра? – взволновано спросил Горыня.

Когда девушка рассказала о том, кого встретила, Михалко со Стемиром нахмурились.

– Встретить вестника – плохая примета, – сокрушенно качая головой, проговорил Михалко. – Быть беде.

– А что он тебе сказал? – спросил Стемир.

– Ничего. Он не успел, я его прогнала.

– Но что-то, всё-таки, он хотел тебе сообщить?

– Только одно. Он сказал – позволь сказать только одно. Но он ведь сумасшедший! Какой-то бродяга.

– Не скажи. – Стемир важно погладил жидкую бородёнку, что со стороны выглядело забавно. – Никто не знает, кто они такие. Вестники несут вести, что само собой разумеется, только всегда плохие. Быть беде.

Ночью Искре снились сны – путаные, сбивчивые, но устрашающе реальные.

Девушка задыхалась. Руки тянулись вверх, но вязли в холодной комковатой массе. Земля, поняла она. Руки продолжали зарываться во влажный чернозем, а он осыпался всё сильней, и она чувствовала во рту его кисловатый привкус.

Потом Искра словно очнулась, всецело осознав безвыходность своего положения. Паника захлестнула её. Девушка начала истерично рыть землю, и чем больше она дергалась, тем сильней задыхалась. Тяжесть породы сдавила грудь, корни растений щекотали тело, что-то ползало по ногам. И когда смерть, казалось, уже коснулась её яркой вспышкой, до боли ослепившей глаза, Искра проснулась.

Сквозь полог повозки пробивался свет костра, раздавались тихие голоса воинов, и это успокоило княжну. Она полежала несколько минут, прислушиваясь к беседе, и незаметно заснула.

– А ведь я хотел тебе сказать нечто хорошее, – вновь услышала она знакомый голос. Только сейчас Искра никого не увидела, абсолютная тьма окружала её со всех сторон. Девушка поёжилась – здесь было холодно. Легкий мороз покалывал тело, но мороз необычный, в нем чувствовалась некая враждебность.

Как холодно. Искра обхватила себя за плечи и неожиданно поняла, что стоит, в этом незнакомом месте, полностью обнаженная. И снова смятение охватило её. Девушке захотелось убежать, но из-за непроглядной тьмы она побоялась пошевелиться.

– Дочь моя! – Голос вестника будто хлестнул её.

– Ты… ты меня видишь? – дрожащим голосом спросила она.

– Ну конечно, дитя моё!

Откуда-то издали возникло тоскливое бледно-желтое свечение. Вокруг неё тесной массой столпились мертвецы, если можно так назвать тех, кого увидела Искра – переломанные, изуродованные люди-скелеты, с обрывками мумифицированной кожи на телах, с кусками сухожилий и клочками волос под ржавыми шлемами, в землистых сгнивших лохмотьях. Их было так много, что детали едва различались в сумраке; и ближе всех стоял вестник – беззубый рот широко улыбался.

– Такая красивая, – сказал он. – Потрогаем её, дети мои.

И множество рук разом прикоснулись к ней. Острые когти царапали тело, ледяные пальцы проникали в самые интимные места, вызывая омерзение и стыд, мерзкий зловонный запах одурял. А карлик, толкаясь в толпе, тыкал в плечо посохом.

– Вставай, княжна! – каркал он. – Вставай же! Покажи себя! Вот она! Вот она! Трогайте ее!

Постепенно ужас сменился образом миловидного воиградского юноши по имени Войко. Он забрался в повозку и нежно пошлепал по девушку щекам.

– Всю ночевку распугаете, княжна.

Искра еще не совсем проснулась, и ей всё еще было страшно. Повинуясь сиюминутному порыву, она обхватила парня и прижала к себе. Войко растерялся, почувствовав на себе всхлипы девушки.

Наконец Искра пришла в себя и со стыдом обнаружила, что сжимает в объятьях опешившего и смутившегося незнакомого юношу. Она оттолкнула его и резко сказала:

– Всё, иди!

Войко послушно ретировался.

Сон пропал, да и заснуть Искра теперь не решилась бы. Она села на край фургона, свесив ноги. К её облегчению, никто из воинов не стал подтрунивать над Войкой. Воиградцы повели себя разумно и деликатно, заведя разговор на другие темы. Постепенно Искра начала клевать носом. "Нет, только не сон! – тут же со страхом подумала она. – Нет!"

– На вот, выпей. – Мягкий и доверительный голос пожилого дружинника, похожего чем-то на Девятку, вывел её из цепких объятий сна. – Выпей настоечки, княжна.

Искра, глядя ему в глаза, отхлебнула глоток из маленькой фляжки.

– Меня зовут Бальд, – сказал воин.