Тыы-ы! Давай сбежим отсюда вместе!..

Заебётесь за всеми записывать!!! Хотя сам трюк, навеянный соблазном того же слова «бессмертие»… Да, стать «частью речи» — более квалифицированная магия, чем обычное закулисное жорево. Тот же отсос, но уже у целой страны. А если повезёт — у многих стран. И поколений.

И сосут, сосут время и сознание.

«…нет, весь я не умру!…» Да где уж там умрёте! Даже размножаться начнёте — один памятник, два памятника…

Такое вот бессмертие. Внутрипамятниковое.

Да нет! я не о «солнцах поэзии».

Я о том, кто вынуждал их писать. О Напёрсточнике. И о том, что Напёрсточник потом делает с награбленным. Как из награбленного ткёт свое ежедневное бессмертие. И соблазняет вослед идущих некрофилов.

Или некрофобов?

Как правильно? Марату как-то снилось, что на писателей западают какие-то особой гадючести паразиты. Оттого воздух вокруг них изъеден самыми мрачными темнотами.

Я видел это не во сне, а на похоронах.

Умер Я., наш друг-писатель. На отпевание в оперном театре пришла вся туса — минкульт, прочие чиновники, киношники (Я. был и кинорежиссёром).

Но писатели среди всех были заметны за километр.

Их тела были по-особому изуродованы.

Обглоданные остовы.

Каждый второй из них был жилец ненадолго. Каждый источал свой, особенный яд в окружающее. Дуст в ассортименте.

Мы с женой охреневали. Как сребристо-синий Я., вечно голодный из-за диабета ангел Я., оказался среди них? Он постоянно хлопотал о наградах, пенсиях, квартирах для актёров и актрис, писателей, художников и скульпторов, постоянно болел за них, многого добивался… только с писателями свои отношения он большей частью окружал молчанием. И вот в дверях фойе появился Главный Оппонет покойного, — во времена национальных волнений он пообещел повесить Я. на фонарном столбе. Он встал у дверного косяка, скрестив руки на груди, и стал смеяться.

Радостно.

Искренне.

Прошёл год.

На прошлой неделе мы были на поминках Я.

Было открытие памятника. Перед этим его жена и сын попросили меня подобрать из книг Я. пару строк для эпитафии. Я долго мялся, злился отчего-то, перелистывал стихи и прозу Я….к счастью, там не было ничего подходящего. Я. жил живым человеком и не запасался аутоэпитафиями заблаговременно. Я попробовал уловить, что он сам хотел бы видеть на надгробье. И вдруг вспомнил, как весь последний год перед смертью он — с особым, очень весёлым! смешком — цитировал своё четверостишье. В переводе оно теряет лёгкость и музыку:

«Поклон тем, кто меня предал, — за то, что этим меня вознесли»

Да! Точно! именно это и нужно высечь на памятнике!

Жена и сын согласились без колебаний.

Но к открытию скульптор не успел с эпитафией. У памятника на кладбище собрались всё те же. Теле— и видео:-) И слаще всех пел славословия усопшему тот самый Главный Оппонент. Потом все писатели подошли к жене Я. и спросили: какая же эпитафия увенчает могилу?

Сын сказал им, — какая. Их перекосило!!!Они взорвались!! Они взбесились!!! Главный Оппонент стал орать, что если они выгравируют на памятнике ЭТО, то он самолично придет на кладбище и раздолбает эту плиту!!!!

— А какую бы вы предложили эпитафию? — спросил их сын Я.

Предсоюза писателей сказал: то, что лучший критик страны давным-давно написал о стихах Я.: «Эдем в ожидании вокабулара». И добавил: «Но нужно проверить, — не спиздил ли критик это у какого-нибудь француза». Тем не менее, в ресторан писатели вошли в наилучшем расположении духа. Там происходили чудеса. Я чувствовал, что Я. доволен! Казалось, его хитрая улыбка освещает весь зал, и он незримо кукловодит всеми бывшими врагами: они говорили длинные панегирики, и несмотря на неизбывное самолюбование, отдали справедливое должное не только Я., но его жене. Что было практически чудом. Жена Я. мало того, что не надлежащей национальности, так ещё и красавица. За что Я. полпечёнки в течение жизни и выклевали. Чудом было то, что Главный Оппонет обратился с благодарственой речью к жене Я. на её родном языке.

На русском. Явственно ощущалась режиссура Я, — те последовательности, в которые он любил соединять вещи.

Я. перехитрил их:-). Своей эпитафией он их съел. Они сожрали его при жизни. Но есть ещё одна старая магия на этой земле. Магия жертвы: тот, кто тебя съел, становится тобой. «Когда ты питаешься готовым, живым сознанием, ты становишься торчком» — вот древний рецепт ежедневного бессмертия. В полной прописи.

Что мне до писателей? Не знаю. Наверно, вот это: их отмеченность среди других «криэйторов». Я подумал: ладно, может это наши, здешние писатели таковы, каковы, а больше никаковы. Может, это из-за местных демонов крови и почвы. Начал шариться в интернете. Ну, там всякие лит-ры в лицах. То бишь в фото.

На фото видно всё на самом деле, — время такое прозрачное стало. И вот я смотрю: бедолаги-калеки. Паноптикум. Все, в лучшем случае, обглоданные. А в худшем — просто монстры, сами уже глодающие всё в округе. И что ещё: такое с ними сделалось за последний десяток лет. До этого много нормальных лиц и тел, почти просветлённых.

Что тааа-акое, блин?!

Поделился открытием с Митей.

Митя на меня наехал: