Тыы-ы! Давай сбежим отсюда вместе!..

Им нужна была помощь. Им было страшно: они оба получили недвусмысленные предупреждения. О том, что их вскоре может не стать. Что они оба могут подохнуть. С их слов, смерть ходила за ними по пятам. Обо всём этом они рассказывали мне дрожащими голосами по международному телефону. Я, собственно, знал их без году неделю. Так — пару вечеров совместного тусования в прикарпатском городе в доме у Н. Типа их тоже прикалывало поискать свободу. Я даже не просёк тогда, что Эрик — торчок. Едва сдерживая накатившее бешенство, я дослушал их. И вдруг сорвался на ор, на захлёбывающийся визг, и потом опять на ор. Не помню, что именно я им орал. Но что-то как бы подействовало. Их отпустило. И Эрик даже завязал. Эпоха драгов вообще закончилось. То есть, они никуда не делись, но это — Мёртвые Дороги. Все лазейки, которые открывали психоделики, уже стали засадами. Напёрсточник полностью превратил их в свой доильный аппарат. Рутина, заселённая мусорным сознанием торчков, — эка невидаль! Посмотрите любой клип — это оно и есть. Прикалывает?

Меня — нет. Если бы Буйвол Ли был сейчас жив, он рассказал бы о трезвости как о сверхновом противосистемном орудии. Значит, по логике Напёрсточника, и трезвость скоро станет наркотиком.

О! Трезвость — это тааакой наркотик!

И вот они приехали в лески. И Эрик — в благодарность, наверное! — привёз пару мелких брызг прошлого. В подарок, блятть!!

Что самое дорогое для торчка?!

И кто мог повестись на эту хуйню? Те, кто хотели крути и силы. Чё-нить такого! Невъебенного! Чтосразу сделало бы их полубогами! Великими магами над приспущенными остальными. Какой ещё крути вам надо?!!! — хотелось мне крикнуть им.

— Разуйте глаза! посмотрите вокруг!! Мы приближались к этому шесть лет и всю жизнь — наша поляна уже плывёт среди странных миров и существ! вы задеваете их каждый раз, когда ходите в кусты по маленькому!! Неужели вы не видите?!!

Но они действительно не видели. Видела только Большая, но она умирала от страха. Потому что смотрела сквозь мглу своего давнего испуга. Им снились сны, они чувствовали телом, ещё как-то, но — не видели. Да, это была цепь с ошейником — близорукость, круть и зашифрованность.

И склонность к кайфу и кошмарам.

И мы их поимели:-) Нет-нет, я без наезда: каждый из нас, в первую очередь я, получили тогда в полный рост всё то, что до поры до времени было скрыто за краем. А также то, чего больше всего хотелось. Наряду с тем, чего больше всего боялось:-) Они с Эриком попросили меня «постеречь», пока они в палатке пёрлись вчетвером от этого кетамина, этой дряни цвета зелёнки. Простите, толстяки! но это было самое лучшее, что я для вас мог сделать тогда:-)

Пропереться не получилось.

Кого-то рвало. Остальных колбасило и плющило.

Мне кажется, калипсола вам больше не захочется.

А если захочется — это ваша свобода.

Только вместе с Эриком уже не получится.

Через год он умер от передоза. Его искали несколько дней. Нашли на крыше пятиэтажки.

Глазами в небо. Простите! я знал, что всем нам пришло время собрать всю трезвость до капли — в кулак — и держаться за неё. Зубами и всеми остальными конечностями! Потому что в тот же вечер обшивка этого атомного реактора начала плавиться. — разве вы не видели?!! Я недавно в каком-то журнале нашел, наконец, единственную историю, похожую на наше облако в лесках: в начале ХХ века, во время вторжения англичан в Грецию, по рассказам многочисленных очевидцев, полк английской пехоты был накрыт таким вот облаком, появившимся в ясном небе. Когда облако рассеялось, полк в полном составе исчез вместе с ним. Их больше никто никогда не видел, этих солдат. В Британском Министерстве обороны все они числятся пропавшими без вести. До сих пор. Помните тот легкий туман, который стоял те несколько дней над поляной? И днём, и ночью? в середине августа…

Вспомнили?! Что такое — этот страх сойти с ума? Потерять контроль?

Над чем?!!

Вы думаете, он у вас когда-либо был?!! Или это страх, что ты не почувствуешь, как сошёл с ума, и никогда не узнаешь, как выглядишь для окружающих? А они при тебе будут делать вид, что всё в порядке?

«Всё зашибись, чувак!» — с улыбочкой. Дрожащей от страха. За себя.

Я боялся немного меньше вас. Я задолго до этого дошёл до того края, которого вы так боялись.

На полосатом больничном матрасе. Инсулиновые шоки. До комы. Пару секунд промедления и — капец! И так — раз пятьдесят. Когда начинаются судороги, из комы выводят сладким.:-) Внутривенной глюкозой.

Там — на краю — нет ничего страшного.

Не страшнее повседневной каторги. Просто: миг трезвости. И вдруг — понимаешь ВСЁ ЦЕЛИКОМ.

Жизнь — это когда всё целиком. И без гарантий. Принимаешь, что мост — без перил. И это — лучшее, что могло произойти с тобой. Этот странный мост, с которого видно всё целиком… Там исчезает страх, страх которым так страшит безумие. И вообще — страшит всё, что нас может страшить. Страх обнаружить, что ты НА САМОМ ДЕЛЕ никому не нужен.

Что ты один. В этом нет ничего страшного. В том, что мы никому не нужны.

На самом деле это и есть конец одиночества.