У аборигенов Океании

За следующей кружкой чиновник рассказал мне случай, происшедший несколько лет назад с австралийцем Эдвардом Макдональдом, представителем правительства в расположенной неподалеку от Ангорамы местности Амбунти. На находившемся в его ведении участке служил проводник, абориген-полицейский. Он имел любимую собаку. Однажды ему пришлось отправиться в дальний путь, и собаку передали его товарищу. Однако, когда владелец вернулся, новый опекун не проявил ни малейшего желания вернуть собаку обратно. Дело было передано на рассмотрение Макдональда, который попытался вынести «соломоново решение». Поместив обоих полицейских в одну комнату, он потребовал, чтобы они одновременно позвали собаку. Та сразу же подбежала к новому владельцу, и Макдональд присудил ее ему.

В ту же ночь первый полицейский застрелил спавшего под москитной сеткой Макдональда, а затем вскарабкался на пальму и, спрыгнув с ее верхушки, попытался покончить жизнь самоубийством, но лишь сломал ногу. Убийца был схвачен, осужден и повешен.

В Ангораме существует некое подобие «Цепелии»[37], конторы и склады которой помещаются в старом там-баране. Аборигенов долгое время обманывали всякого рода торговцы, скупая за бесценок произведения их искусства. Маска из района Сепика или роспись на древесной коре стоит в Нью-Йорке сотни долларов. Здесь же, на месте, их приобретали за несколько пачек табака или стальной нож. Администрация решила повести с этим борьбу. Был создан кооператив. Теперь местные жители работают на скупку, однако цены за их изделия все еще невысоки.

В этом большом здании немало дешевых массовых изделий, но попадаются и старинные предметы, произведения прежних мастеров. Но даже на них цены вполне доступны. Какой-то молодой человек вертится перед зданием. Там хранятся бревна с нанесенной на них красивой резьбой. Это лавочник из Сиднея. Как-то не верится, что он увлекается искусством Сепика.

Возвращаясь в гостиницу, еще раз оглядываюсь назад. Заходящее солнце подчеркивает выразительность большой маски на фронтоне тамбарана. Удивительно, как это американцы не успели еще купить все здание. Оно, бесспорно, прекрасно. А, может быть, именно поэтому и не купили?

Прощаемся с Сепиком и совершаем короткий перелет в Вевак. Справа с борта самолета виден ровный конус действующего вулкана на острове Манам. Там, в дымящемся кратере, согласно верованиям обитателей нижнего Сепика, пребывает всемогущий бог Пекойа. Это он в незапамятные времена, когда весь мир был покрыт илом и водой, развел на маленьком клочке земли все существующие ныне над рекой саговые пальмы, травы и свиней. Благодаря ему же из ила произошли два брата (один из них был женат), и этим было положено начало человечеству…

НЕБЕСНЫЙ ОСТРОВ

Самолет летел над ультрамариново-синим Новогвинейским морем. Четверть часа назад, стартовав из Вевака, мы покинули «Большую землю». В административном отношении ничего, правда, не изменилось, поскольку острова Адмиралтейства, как и вся остальная часть архипелага Бисмарка, входят в состав Папуа Новой Гвинеи. Но под нами расстилался теперь совершенно иной островной мир. Тут и там виднелись утопавшие в голубых бороздах волн рогалики безлюдных рифов, островки с одной или несколькими пальмами, рогатые паруса лодок, атоллы и лагуны. Голубизна под нами и над нами. Райский, казалось бы, уголок света. Природа старалась из всех сил, но все испортили люди…

«Благодеяния» цивилизации

Архипелаг Бисмарка, как и не очень отдаленные от него Новые Гебриды и Соломоновы острова, издавна снискал себе плохую славу. Когда же в эти края проникла цивилизация, то стало… еще хуже.

Так, прежде всего белый человек заинтересовался сандаловым деревом. Пионером в этой области на Коралловом море стал авантюрист Джемс Эйкен. На своей шхуне он перевез тридцать тонн этого пользующегося большим спросом дерева из Фиджи в Сидней и, продав его, нажил состояние. Этот ставший историческим рейс развязал подлинную «сандаловую горячку». Различные подонки общества — ссыльные преступники, беглецы с кораблей и т. д. — разбрелись по всем островам в поисках ценного дерева. Строительство небольших шхун переживало в Сиднее небывалый расцвет. На островах Луайоте, Соломоновых и Новых Гебридах сандалового дерева было вдоволь, а островитяне не отдавали себе отчета в его ценности. Они охотно собирали бревна и обменивали их на железный лом и другие бросовые предметы. Никаких правил, регламентирующих эту «торговлю», разумеется, не существовало, и банды белых жуликов, пробиравшиеся на коралловые острова (сандаловые деревья росли повсюду), попросту расхищали драгоценные бревна, убивая не только аборигенов, но и своих конкурентов.