У березки я заплакал

Меня могут вполне справедливо упрекнуть: «Зачем вспоминать о человеке, повторившем судьбы многих несостоявшихся поэтов? Мало ли было в 70-90 годы людей, не выдержавших испытание жизненными обстоятельствами, не приспособленных к элементарной борьбе за существование?» Дело в том, что Александр Аракелов на самом деле был незаурядной личностью. Его печально-насмешливая и мужественная поэзия, вобрав в себя многое от мира, еще ждет своего открытия. А те, кто знал его поближе, до сих пор вспоминают как человека отзывчивого, с доброй душой и открытым сердцем.

В жизни так случается, что, чем сложнее, тоньше и глубже внутренняя сущность человека и чем эффектнее его внешность, тем менее верно его нередко воспринимают, тем несправедливее оценивают. Здесь мы имеем дело с «кривым зеркалом» общественного мнения. И чем утонченней человек, тем сильнее его творческое воображение, чем впечатлительнее его наблюдательность, тем чаще его будут посещать в жизни боль, грусть и горечь. Но мы часто забываем об этом, мы не думаем о нашей общей судьбе и совсем не постигаем, что лучшие люди страдают больше всех.

Саша считал, что:

Для счастья немного надо,

Но это «немного» огромно:

Пространство дождя и сада С прогулкой веселого грома.

А свое отношение к жизни он выразил в таких строчках:

Не надо мне другую жизнь.

Моя – единственная, неповторимая,

Пускай безумная, непоправимая,

Зато живая – не во лжи…

Когда-то ученики спросили Антония Великого, как он видит Господа Бога? Он ответил им приблизительно так: «Ранним утром, когда я выхожу из моей землянки в пустыню, я вижу, как солнце встает, как птички поют, тихий ветерок обдувает мне лицо – и сердце мое видит Господа и поет от радости».

Саша мог с любовью вчувствоваться и вживаться в дарованное ему, умел находить в каждой жизненной мелочи глубину и красоту, как бы некую дверь, ведущую в духовные просторы. Ему было довольно простого цветка, чтобы коснуться божественного миротверения и изумленно преклониться перед ним.

И отошла плакун-трава – Настал отрадный август.

На город пала синева,

А ночью – влага.

Грибом запахло во дворах,

В газонах – сеном.

Петух в квартале заорал Вслед за сиреной.

Я начинал другую жизнь – В который раз уж!

На дне заплаканной души Смеялся разум…

А вот уже почти философское:

Листья летят и не падают, нет.

Все-то летят в куролесице лет.

Вечно из осени в осень летят.

Это ведь выдумка – про листопад.

Существует такое понятие, как верность. Она предполагает цельность души. Чтобы быть верным, надо что-то безраздельно любить. Кто действительно любит, тот не может иначе: в нем властвует внутренний закон, святая необходимость. Для Саши Аракелова верность связана со всепоглощающей любовью к поэзии.

В один из тягостных для него 80-х годов он крестился. И хотя по воспитанию и духу эпохи Саша был атеистом, тем не менее он верил в существование Христа и Божией Матери, в их нравственное величие. Марию и ее Сына он ставил на для всего человечества высоту, браня себя за собственное несовершенство.

Однажды Саша попросил у меня Библию, сказав при этом: «Надо хотя бы познакомиться с тем, что читает большая часть человечества». Через какое-то время он возвратил Вечную Книгу. При этом глубокомысленно заметил: «По Новому Завету надо бы строить собственную жизнь. А в Ветхом Завете меня поразила «Песнь песней Соломона». Вот это художественность, вот это поэзия!»

И он тут же прочитал из Библии потрясший его отрывок:

«Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей. О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!» (Песн. 4:9-11)

И далее Саша добавил: «Поэзия, моя невеста, тоже полностью пленила меня. Ею я только и живу».

Остается сожалеть, что ни Саша, ни я в тот момент не знали таинственного смысла этой песни. А ведь под символом чистой любви, которую выражают друг другу жених и невеста, книга Песнь песней показывает ту высокую любовь, которой Господь Иисус Христос возлюбил свою Церковь и то пламенное стремление к соединению с Господом, какое питает всякая душа, верующая и любящая Его.

… Саша все больше и больше не справлялся с грузом материальной необеспеченности, неустроенного быта. Ему приходилось испытывать лишения, которые очень трудно перенести даже стойкому оптимисту. Но эти лишения настойчиво призывали его к сосредоточенному созерцанию мира так, как если бы некий сокровенный голос говорил ему: «В том, что тебе уже дано, сокрыто истинное богатство; проникни в него, овладей им и обходись без всего остального, что тебе не дано, ибо оно тебе не нужно».