У березки я заплакал

В Новом Завете почти всё доступно для восприятия любым читателем. Потому что в нём – всё о жизни и об устроении её. И чтобы понять Евангелие, не нужно кончать непременно университет, или даже духовную академию, быть ученым или философом. Достаточно просто иметь определенный настрой души и быть убежденным в том, что перед тобой Слово Божие. Как однажды написал Блаженный Августин: «Должно думать и верить всегда, что всё, заключающееся в Писании, хотя иногда темное для нас, лучше и вернее всех наших мудрствований».

Бесконечно можно говорить об Евангелии Господа Нашего Иисуса Христа. О роли и значении Писания в жизни православных людей написаны тысячи статей, прочитано бесчисленное количество проповедей. А может, и не надо выслушивать разные комментарии и высказывания духовных людей, среди которых немало святых? Просто однажды сесть за стол и в тишине, понемногу, начать читать эту книгу книг. И можно не сомневаться, что в конце концов перед человеком откроется сияние голубого света Вечности. Каждый откроет в Евангелии то, что ближе ему, и с чем он уже никогда не расстанется.

Очень выразительно, с любовью сказал о своём восприятии Евангелия великий князь Константин Романов, живший в девятнадцатом веке:

Пусть эта книга священная,

Спутница вам неизменная

Будет везде и всегда.

Пусть эта книга спасения Вам подает утешение В годы борьбы и труда.

Эти глаголы чудесные,

Как отголоски небесные В грустной юдоли земной,

Пусть в ваше сердце вливаются, – И небеса сочетаются С чистою вашей душой.

ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Вхожу во двор элитного дома. Здесь, на первом этаже, в трехкомнатной квартире проживает семья священника. У отца Владимира (Бронского) с матушкой Верой девять детей. Трое старших уже выросли и обзавелись своими семьями. Остальные учатся и находятся под опекой родителей.

С протоиереем Владимиром меня связывают более пятнадцати лет дружбы, с того момента, как он вернулся из Ставрополья. Я тогда делал первые шаги в православии, и советы батюшки, с которым я случайно познакомился в здании епархиального управления, были для меня весьма кстати.

Однажды отец Владимир очень помог моей болящей маме. Ей сделали тяжелую операцию, и врачи сказали, что жить маме осталось лишь два-три месяца. Вначале батюшка прямо в больничной палате исповедовал и причастил маму. А после выписки домой провел в квартире ритуал соборования. И произошло чудо. Исхудавшая, почти обездвиженная мама стала помаленьку меняться: с ее лица ушла пугающая серость, тело наполнилось укрепляющей энергией, в глазах появился обнадеживающий блеск. Но главное – мама стала потихоньку креститься и молиться, хотя ранее об этом не имела никакого понятия. И прожила, вопреки прогнозам врачей, еще более двух лет.

Долгое время батюшка служил в кафедральном Владимирском Успенском соборе. Крупного телосложения, высокий, со звучным мощным голосом, он сразу понравился прихожанам. Отец Владимир стал узнаваем, его часто приглашали на крещение, венчание и отпевание. Имея маленькую официальную зарплату, батюшка, за счет треб, заметно пополнял свой семейный бюджет. Ведь очень непростое дело – материально обеспечивать и воспитывать много детей.

Матушка Вера как-то призналась, что в наиболее трудное время Бог всегда помогал их семье деньгами или продуктами. Сама матушка – отличная домохозяйка, она буквально из ничего может приготовить вкусное аппетитное блюдо.

В это мое посещение Бронских Вера на скорую руку сделала яичницу, сдобрив ее кусочками колбасы и приправами. Я с удовольствием отведал вроде безыскусное блюдо, выпил с печеньем фруктового чая. А затем мы с отцом Владимиром уединились в небольшой спальне, которая одновременно была и молельной комнатой. Здесь, среди многочисленных икон и горящих лампадок, воистину царил неповторимый благодатный Божественный дух.

Некоторое время мы поговорили о житье-бытье. Затем разговор перешел на божественные темы. В какой-то момент я спросил отца Владимира, были ли в его пастырской деятельности необычные случаи, связанные или с прозорливостью, или с тайнами, или с конкретными человеческими судьбами.

– Если обо всем рассказывать, что выпало мне узнать как священнику, можно написать целую книгу. Однако один случай особенно врезался в мою память. Я как раз служил последние годы в Ставрополье. Стала приходить ко мне на исповедь одна пожилая женщина. По виду – городская, интеллигентная. В молодости, наверно, симпатичная. Несколько раз исповедовалась у меня, однако радости от этого, как мне показалось, она не испытывала. Чувствовалось, за ее душой что-то скрывается, в чем она не хочет мне сознаться.