У Дона Великого на берегу

В первой схватке рядом с испытанными воинами бился великий князь Дмитрий Иванович. В левой руке – круглый, восточного дела, щит. В правой – оружие вовсе не княжеское: дубинка-палица, окованная железом.

Давно, сызмала копилась ненависть великого князя Дмитрия к Орде, ее жадным и высокомерным ханам, чванливым вельможам и алчному, хищному воинству На всю жизнь врезалось в память, как отроком ездил в Орду искать милости – ярлыка на великое княжение Владимирское. Помнил разоренные Ордой русские города и села, горькие седые пепелища. Помнил, крепко помнил о русских пленниках и полонянках, коих держали за скот в Орде. И, подобно скоту, продавали. Все помнил великий князь!

И теперь сполна платил за поруганную родную землю.

Шарахались в испуге ордынские всадники от могучего воина с круглым щитом, орудовавшего богатырской дубинкой-палицей. Сабля от шлема, глядишь, и отскочит. А палицей, окованной железом, бил князь ворогов наповал.

Вася Тупик, что дрался подле великого князя, восхищенно крикнул:

– Глянь, ребята, что Дмитрий Иванович-то делает!

Однако и великому князю доставалось. То копьем в грудь, то саблей по шлему, то опять копьем. Иной раз отобьется щитом, а иной раз и нет. Озлились ордынцы. Уж больно много их брата положил воин с дубинкой.

Кабы знали они, кто был этот воин!

Содрогаясь от копейного удара или качаясь в седле от сабельного, Дмитрий Иванович поминал добром того воина-ополченца, что отдал ему свои доспехи. Многажды они сберегли великого князя Дмитрия от верной смерти. Двух коней сменили под князем: одного – раненного, другого – убитого. А Дмитрий Иванович продолжал крушить воинов-хищников, что рвались к русским городам, к Москве.

Однако, несмотря на всю воинскую храбрость и отвагу русских, поначалу медленно, а потом и быстрее стали ордынцы теснить русские полки. Войско большее было у Мамая. И состояло оно из воинов, не ополченцев. И все это примечал с тревогой великий князь.

Черное знамя, видел он, все чаще клонится к земле, дергается из стороны в сторону. Знать, шла за него схватка уже вплотную.

Пало наконец знамя. Не поднялось…

Взвыло от радости и торжества Мамаево воинство, рванулось еще более осатанело вперед.

– Держись, ребята! – крикнул великий князь.

Отбросил щит и, обеими руками ухватив палицу, обрушил ее со страшной силой на одного, другого, третьего ордынца.

Вася Тупик и иные, что были рядом, подобно князю, стояли стеной.

Храбры были русские воины. Однако числом, а ополченцы и умением уступали ордынцам.

И вот уже слева, там, где более всего находилось ополченцев, послышались визг и рев ордынцев, прорвавших полк левой руки. Ринулись они обходить русскую рать с тыла, заранее торжествуя победу.

Сколько раз великий князь вспоминал запасный полк! Боялся: не сорвался бы до времени князь Владимир Андреевич серпуховской, его двоюродный брат, горячий и отчаянный без меры. Ни единого звука, свидетельствующего о присутствии в Зеленой дубраве засады, не услышало Мамаево воинство.

«Спасибо тебе, Дмитрий Михайлович!» – с благодарностью думал великий князь об осторожном и расчетливом воеводе своем Боброке-Волынском.

Заслышав ордынский вой, почитай, позади себя, сказал тихо:

– Теперь, братья, самое время…

И в то мгновение вынырнуло из толпы ордынских воинов красное щербатое лицо. Русское. Виденное прежде. Мелкие зубы ощерены. В глазах – радость охотника, настигшего вожделенную дичь.

«Узнал! – мелькнуло в голове князя Дмитрия. – С ордынцами, вражина!»

Рот отверз Гришка Хряк, заорал победно:

– Вот он, великий князь!

И топор поднял, дабы обрушить убойный удар мясника.

Не поспевал оборониться Дмитрий Иванович. Слишком внезапно объявилась Гришкина щербатая рожа. Да и замешкался чуть великий князь, увидев перед собой русского.

Тут бы и пришел конец великому князю московскому Дмитрию Ивановичу, тут бы и закрылись его светлые очи…

Да ведь не один в поле воевал. Рядом, бок о бок, были свои надежные люди, крепкие телом и духом юноши и зрелые мужи.

Скор на руку был Гришка Хряк. Однако Васю ли Тупика обогнать в ратном деле? Краем глаза-то и заметил топор, занесенный над великим князем. А успел. Изловчился незнамо как, выкинул вперед саблю, точно иноземную шпагу, и захлебнулся Гришкин торжествующий крик.

– Встретились, касатик! – злобно проговорил Вася. – А ты печаловался…

И почудилось Васе, что признал его Гришка, потому что ужас заплясал в Гришкиных мутнеющих глазах.

– Родную землю, сволочь, продал? На кого руку поднял?! – И выдернул Вася лезвие сабли из Гришкиной глотки.

Трое ордынцев разом устремились к великому князю.

Рванулся было вновь на помощь Вася Тупик. Но опоздал.

Закачался великий князь Дмитрий Иванович от удара тяжелым копьем. Упал с коня.

Глава 14 Отчего замешкались?

Когда кочевали в донских степях, Тангул бахвалился: – Из похода вернусь десятником! Добра привезу много: золота, серебра. Добуду оружие. Хороших коней. Жен двух или трех русских. Пленных тоже, чтобы работали.

Над ним посмеивались:

– Ты уже двух приводил! Может, хватит?