У дороги

– А какой был шум, – сказала она.

Катинка еще долго сидела бы так, тихо, прислушиваясь к дождю, но все-таки она встала.

– Значит, здесь Италия, – сказала она.

– Он так говорит.

Она заглянула в один из глазков.

– Да, – сказала она. – Италия.

Картины были освещены искусственным светом и переливались яркими красками.

– Как красиво…

– Это залив, – сказал Хус, – у Неаполя.

Картина была не такая уж плохая. Залив, берег и город искрились в солнечных лучах. По синей глади волн плыли лодочки.

– Неаполь, – тихо повторила Катинка.

Она продолжала смотреть в глазок. Хус смотрел через соседний глазок на ту же картину.

– Вы были там?

– Да, прожил два месяца.

– Поплыть бы туда на лодке, – сказала Катинка.

– Да, в Сорренто…

– Сорренто. – Катинка негромко, с расстановкой повторила незнакомое название.

– Да, – сказала она, – уехать.

Они пошли вдоль панорамы, разглядывая одни и те же виды одновременно. Дождь стучал по навесу все тише– под конец редкими каплями.

Они увидели Рим, Форум, Колизей. Хус рассказывал о них.

– Такая красота, далее страшно, – сказала Катинка. – Я больше всего люблю Неаполь…

На улице заиграли шарманки, завертелась карусель. Катинка совсем было забыла, где она находится.

– Должно быть, дождь кончился…

– Да, утих.

Катинка оглянулась.

– И Бай, наверно, ждет, – сказала она.

Она возвратилась к первому глазку и еще раз полюбовалась Неаполитанской бухтой со скользящими по ней лодочками.

Вернулся Бай и объявил, что по улице уже вполне можно пройти.

– Не отправиться ли нам в лес? – предложил он.

Они вышли. Воздух стал свежим и прохладным. Густая оживленная толпа тянулась по дороге в лес.

Деревья и терновая изгородь благоухали после дождя.

Солнце зашло, на опушке леса над входной аркой зажглись разноцветные лампочки. Мужчины гуляли в обнимку с девушками. Все скамейки вдоль дороги были заняты. Парочки сидели в нежных позах и украдкой целовались.

Послышалась музыка с площадки для танцев и приглушенное жужжание множества голосов.

– Что ж, и мы попляшем, – сказал Бай.

Вокруг танцевальной эстрады теснились желторотые юнцы, заглядывали через балюстраду. На площадке отплясывали крестьянский вальс, да так, что деревянный настил содрогался.

– Пошли, Тик, – сказал Бай. – Откроем бал.

И Бай энергично пустился в пляс, расталкивая танцующие пары.

– Бай, хватит! – взмолилась Катинка, она запыхалась.

– Покружимся еще, – сказал Бай. Он танцевал, не попадая в такт.

– Довольно, Бай…

– Поддайте Катинке жару, – сказал Бай. Они вернулись к Хусу. – Тут главное выкидывать артикулы посмелее, – сказал он, щелкнув каблуками, как, бывало, на балах в клубе, – и не давать дамам роздыха.

Бай очень утомлял Катинку…

– Бай так любит пошалить, – сказала она после его ухода.

– Хотите потанцевать со мной? – спросил Хус.

– Да, только погодя, отдохнем немного…

Бай пронесся мимо них с толстушкой-крестьянкой в бархатном корсаже.

– Давайте пройдемся, – сказала Катинка.

Они спустились с площадки и пошли по дороге, туда, где не было слышно музыки. Катинка села.

– Посидим, – сказала она. – Я так устала.

В лесу было тихо-тихо. Только всплески музыки изредка долетали до них. Они молчали. Хус ковырял палкой землю.

– А где она теперь? – вдруг спросила Катинка.

– Кто?

– Ваша невеста…

– Она вышла замуж… Слава Богу.

– Слава Богу?

– Да… мне всегда казалось… на мне лежит какая-то ответственность… пока она была… одна…

– Но вы же не виноваты. – Катинка помолчала. – …если она любила вас.

– Да, она любила меня, – сказал Хус. – Теперь а понял.

Катинка встала.

– У нее есть дети? – Они уже шли по дороге.

– Да, мальчик.

Больше они не разговаривали до самой площадки.

– Потанцуем, – сказала Катинка.

Маленькие фонарики скупо освещали стоявшие по краям эстрады скамейки. Танцующие пары на мгновенье попадали в полосу света и вновь терялись в темноте; посредине площадки колыхалась неразличимая черная масса.

Хус и Катинка вошли в круг. Хус танцевал спокойно, уверенно вел свою даму. Катинке казалось, что она отдыхает, танцуя с ним.

Музыка, голоса, шарканье ног – все слышалось ей словно в каком-то отдалении, – она чувствовала только одно – как уверенно он ведет ее в танце.

Хус продолжал танцевать все так же неторопливо. Сердце Катинки забилось быстрее, щеки разрумянились, но она не просила его остановиться и не говорила ни слова.

Они продолжали танцевать.

– А небо отсюда видно? – вдруг спросила Катинка.

– Нет, – ответил Хус, – деревья мешают.

– Деревья мешают, – шепотом повторила Катинка. И они продолжали танцевать.

– Хус, – сказала она. Она взглянула на него, сама не зная, почему ее глаза вдруг наполнились слезами. – Я устала.

Хус остановился, ограждая ее рукой от толпы.

– А мы веселимся, – сказал Бай. Он пронесся мимо них по направлению к выходу.

Они спустились с площадки и пошли по тропинке.

Под деревьями было совсем темно; казалось, после дождя духота еще усилилась, цветущий терновник дышал им в лицо дурманящим ароматом.

Вокруг в зелени деревьев и кустов раздавался шепот и мелькали чьи-то тени; парочки, прижавшись друг к другу, прятались в темноте на скамейках.

– Пойдемте, – сказала Катинка, – Бай, наверное, заждался нас.

Они вернулись обратно.