У Элли опять неприятности

— Я этого не вынесу, — сказала я Беверли за обедом. Я чувствовала себя лучше, потому что теперь точно знала, что думаю по этому поводу. — Она не выйдет замуж за Пола. Он женат на мне.

— Возможно, он захочет развода.

— Он бы уже сказал мне об этом. Он никогда не говорил ничего подобного. Нет. Он не хочет жениться на ней. Он хочет быть женатым на мне. Линнетт — просто интрижка на стороне.

— Элли…

— Не надо так на меня смотреть.

— Скорее всего, она его любит, Элли. По-настоящему любит. Ты никогда не пробовала взглянуть на все это с такой точки зрения?

Нет, честно говоря. Не пробовала и не собираюсь. Любовь, ха! Я вообще начинаю сомневаться в существовании этой штуки.

Я начинаю думать, что это очередная волшебная сказка. Вообще-то я даже думаю, что скорее можно поверить в «Белоснежку и семь гномов» с маленькими смешными человечками, злой ведьмой и отравленным яблоком, чем в мысль о том, что можно влюбиться (и продолжать любить). По-моему, все это заговор с целью заставить нас размножаться.

— Нет, — твердо сказала я. — Она его не любит. Она просто хотела украсть его у меня и моих детей. Так вот, это ей не удастся. Она никогда не будет его женой и никогда не будет их мачехой! Нет, пусть лучше умрет!

Тут я немного вышла из себя.

— Элли! — снова встряла Беверли. — Не следует говорить такие вещи. Ты ведь не думаешь так на самом деле.

— Да неужели? — мрачно откликнулась я. — Вот увидишь, что я на самом деле думаю.

У меня в голове снова начался фильм, только на этот раз в кадре были похороны. Пол был в другом костюме — черном — и без гвоздики. Я быстро нажала «паузу». Да, это, кажется, немножко чересчур. Я помедлила, поднеся палец к виртуальной кнопке «пуск», потом торопливо нажала на «стоп». Я всегда могу посмотреть это в другой раз, если очень захочется. Пожалуй. Пока можно подождать.

— Я не знаю, чему ты улыбаешься, — сказала Бев, покачав головой. Она явно была шокирована. — Мне кажется, это что-то болезненное.

— Да, — мрачно кивнула я. — Думаю, так оно и есть.

Я уже почти спала, когда позвонила Виктория.

— Мам? Ты еще не в постели?

— Ну… — Я лежала, одетая, на кровати, обдумывая важные вопросы, вроде того, стоит ли мне садиться на диету и оставлять ли в живых Линнетт, и слегка задремала.

Было только половина девятого. Забавно, как сильно можно устать, ничего не делая.

— Ты уже слышала о Линнетт? — спросила Виктория, безо всякой преамбулы переходя прямо к сути.

— А что с ней?

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова не запустить видео. Нет, не может быть! Она ведь ничего не говорила о свадьбе?

— Она больна.

— О боже. Надеюсь, серьезно?

— Мам, это ужасно!

— Я шучу; — поспешно сказала я. На самом деле я, конечно, не шутила, но мне не хотелось, чтобы родная дочь думала обо мне плохо. — Так что с ней? Грипп? Корь? Стресс, связанный с переутомлением на работе? — Может, это заразно, я же не знаю.

— Нет. Пищевое отравление.

— Пищевое отравление! Боже! — Не стоило ей есть собственную стряпню. — А папа в порядке?

— Да, если не считать того, что он смертельно волнуется.

— Ой, перестань. Простое расстройство желудка…

— Нет-нет, все серьезно. Она в больнице.

Ох. Я села на кровати. Это уже не смешно. Последние несколько дней я думала гадкие, отвратительные вещи об этой женщине, и вот она отравилась и угодила в больницу. Это испугало меня. Я чувствовала себя так, словно желала ей чего-то подобного. В будущем надо быть поосторожнее со своими мыслями. Если я добиваюсь таких результатов одними фантазиями, что же будет, если я сделаю что-то действительно страшное, например начну втыкать в куклу булавки или рвать фотографии? Ну, делают же люди такие вещи, да?

— Сейчас ей уже лучше? — спросила я дрогнувшим голосом.

— Да. Но она еще очень, очень слаба.

Вот черт. С нарастающим беспокойством я подумала о видеофильме с похоронами. Но ведь я же нажала на «стоп», верно? Честно, я нажала. Я решила, что это уже слишком. Хотя идея была вполне ясна.

— Ну… Я… э-э… мне грустно слышать это… — сказала я, стараясь, чтобы мой голос действительно звучал грустно.

— Дело в том… — Виктория помедлила.

— Что?

Пол решил жениться на ней? Она заболела, и он счел, что обязан предложить ей это. Он ее пожалел. Решил, что она немного развеселится, если оденется в белое и… Нет! Я не собираюсь снова смотреть этот фильм…

— Папа думает, это ты, — выпалила дочь.

— Я? Что я?

— Что ты отравила ее. Линнетт, — добавила она зачем-то.

Я чуть не рассмеялась, но остановила себя, потому что услышала тревожные нотки в голосе Виктории.

— Он думает, ты положила ей в кофе средство от вредителей. — Дочь готова была расплакаться.

— Что за чушь! — воскликнула я. — Бога ради, Виктория, надеюсь, ты велела ему прийти в себя и…

— Он серьезно, мам! Удивляюсь, что он сам тебе не позвонил. Он говорит, ты ей угрожала.

— Я шутила!!!

— И ты налила ей чашку кофе, а потом сказала, что отравила его.

— Да шутила же я! Что с ним такое? Совсем разучился понимать…