У каждого пациента своя история

Как-то раз я пришла послушать Стивена Макги на заседании Американского общества терапевтов. Большой зал был набит битком. Стивена представили, и он поднялся на трибуну: невысокий, аккуратный, немного похожий на сову в своих роговых очках, закрывающих глаза. Негромким баритоном он заговорил о том, насколько важно вернуть физическому осмотру былую ценность. Иногда он дает врачу всю информацию для постановки диагноза. Иногда, сказал Стивен, указывает на то, чего у пациента точно нет. Надо лишь знать, на какие приемы можно с уверенностью полагаться. «Кто использует тест Тинеля, осматривая пациента с онемением и покалыванием в руке?» – спросил Стивен у аудитории. По всему залу стали подниматься вверх руки. Плохие новости, сообщил Макги, тест неэффективен. Гораздо лучше спросить пациента, где именно проявляются у него эти симптомы. Те, у кого наблюдается туннельный синдром, скорее всего, упомянут большой, указательный и средний палец. Выявить снижение чувствительности в этих пальцах – это самая простая техника, которая позволит вам правильно поставить диагноз.

Моя цель, сказал Стивен слушателям, помочь врачам осматривать пациентов с большей точностью и достоверностью. «Единожды разобравшись в доказательной физической диагностике, врачи смогут решать многие важные вопросы в тот же момент и на том же месте, где они перед ними возникают – то есть у постели больного».

Когда он закончил говорить, я услышала обрывки разговоров на выходе из зала. Врачи вели оживленные и страстные дискуссии о точности и достоверности своих любимых приемов физического осмотра. Выйдя в переполненный холл, я наткнулась на группу молодых докторов и на ходу подслушала часть их беседы. Один высокий темноволосый юноша толкнул своего соседа локтем и просто сказал: «Ой, да ладно!» И рассмеялся. Я не видела его лица, но смысл замечания был ясен: можно подумать, что усилия Макги способны обратить вспять то, что давно считается свершившимся фактом, то есть отмирание физического осмотра. Остальные рассмеялись следом за ним. Еще кто-то из их группы сказал: «Как будто я теперь не стану назначать анализы». Недвусмысленное напоминание о консервативной природе медицины – изменить нынешний статус-кво будет весьма нелегко.

Я еще раз подумала о своей невестке Джоан, которая предлагала мне пощупать раковую опухоль в груди. Ее поступок указывал на то, что она гораздо больше верит в диагностический потенциал физического осмотра, чем врачи, сидевшие со мной в аудитории. Как она отнесется к отказу от него? Заметит ли вообще этот факт? Достаточно ли просто пересмотреть техники физического осмотра – избавиться от неэффективных и возродить эффективные, – чтобы вернуть доверие к нему в целом? А если нет, то что еще нужно для этого сделать?

Глава 7 В сердце проблемы

Я наклонилась вперед и вставила дешевые пластмассовые наушники стетоскопа себе в уши. Я слышала звук бьющегося сердца, но к нему примешивался еще какой-то шум, который я никак не могла распознать. Он напоминал царапание – повторяющееся, ритмичное, продолжительное, – словно кто-то пальцем проводил по ребристой поверхности.

На конце трубки, которая расходилась к наушникам, там, где обычно крепится диск, который мы прикладываем к груди пациента, находилась маленькая черная пластиковая коробочка размером с пачку сигарет. Это был радиоприемник, и звук, который я слышала, передавали мне по радио.

Что это за шум? Я же должна его знать!

Кроме меня в зале было еще с дюжину докторов, которые внимательно прислушивались, пытаясь распознать причину этого странного шума. Все мы, выпускники медицинской школы, врачи с многолетней практикой, сидели в аудитории на занятиях, организованных Американским обществом терапевтов, и заново повторяли основные приемы физического осмотра – в данном случае, аускультацию сердца. Я глянула на женщину на соседнем кресле: та сосредоточенно нахмурила брови под седыми кудрями челки. Она поймала мой взгляд и растерянно улыбнулась. Похоже, она тоже не знала причину шума. Молодой мужчина в больших очках глядел в пол, не поднимая головы.