У каждого своя война

- Пойду картошечки с колбаской пожарю. — Катерина Ивановна взяла батон колбасы и зашаркала шлепанцами из комнаты, позвала: — Сонька, ну-ка за мной, поможешь!

- О-ох, без Соньки она никак не сможет, — покривилась девица, но Ишимбай обжег ее взглядом:

- Старшие говорят — делать надо.

Сонька пошла из комнаты со злым выражением лица.

- В узде бабу держишь, молоток, — одобрил Денис Петрович. — А то враз на шею сядет.

- Ну что, братва! -— Боря Карамор хлопнул в ладоши, с силой потер их друг о друга. — Выпьем тут, на том свете не дадут! Ох, и пить будем, и гулять будем, а менты придут — когти рвать будем! — пропел Карамор, и последние слова компания проорала хором.

- Денис Петрович, пойди-ка... — Гаврош направился в другую комнату, жестом позвав Дениса Петровича за собой. Тот тяжело поднялся с дивана, направился за Гаврошем, вошел в маленькую комнату, служившую Катерине Ивановне спальней, плотно прикрыл дверь. — Смотри, Денис Петрович, фокус-покус! — прошептал Гаврош и стал вынимать из-за пазухи и швырять на кровать пачки денег.

Денис Петрович смотрел с окаменелым лицом, потом взял с кровати одну пачку, повертел в руке, спросил хрипло:

- Откуда?

- В магазине никого не было. Ни покупателей, ни продавцов — никого. И кассирша куда-то убежала, — горячо зашептал Гаврош, вдруг хихикнул дурашливо, зажал ладонью рот. — Безуха!

- Кто видел? — напряженно спросил Денис Петрович, его глаза были злыми. — Кто видел, тебя спрашивают?

- Я ж говорю, никого не было... Совсем никого…

- А Милка? И этот... Робертино?

- Робертино раньше ушел. А Милка на улице стояла... если только через стекло? Да нет, не видела вроде…

- Вроде или точно не видела? — допрашивал Денис Петрович.

- Да нет, точно. Если бы увидела, перепугалась бы. А я ее домой проводил, распрощались чин-чинарем.

Да нет, Денис Петрович, будь спок, все чисто! — И Гаврош чиркнул себя ногтем большого пальца по горлу.

- А фингал откуда? — Лицо Дениса Петровича было по-прежнему каменным, глаза злыми и недоверчивыми, слишком он был матерый волк, чтобы поверить в такую удачу.

- Фингал? — Гаврош потрогал вспухшую шишку на лбу, вспомнил, расплылся в улыбке. — Пачку уронил, нагнулся и об кассовый ящик шарахнулся. Да че ты, Денис Петрович, как не родной, ей-богу! Я ж говорю, все чисто!

- Ну ладно... — Денис Петрович собрал пачки, стал запихивать их под матрац. — После пересчитаем. — Он разогнулся и теперь уже смотрел на Гавроша совсем другими глазами — веселыми, добродушными, лицо его расплывалось в отеческой улыбке. — Ну, с почином тебя. Улов солидный. — Он протянул Гаврошу руку, и тот поспешно схватил ее, пожал с силой — это было большой честью. — И гляди — гулять только дома, фанеру пока не тратить, а то вас враз захомутают, усек?

- Усек, усек! — кивал и улыбался Гаврош.

Денис Петрович взлохматил ему волосы, обнял, прижал к себе, похлопал по спине, и они разом негромко рассмеялись.

- Я ведь отцу твоему обещал за тобой присмотреть... — Он отстранил Гавроша от себя, заглянул в глаза, продолжая добродушно улыбаться. — Так что я тебе, парень, пока заместо отца, так-то…

- Заметано, Денис Петрович!

А Денис Петрович присел на край кровати, поскреб в затылке, проговорил раздумчиво:

- Я тут магазинчик один присмотрел... в Сокольниках... домишко старенький, деревянненький... Ежели с Ишимбаем втроем ночью под воскресенье наведаться…

- Заметано! — восхищенно перебил Гаврош, его глаза горели буйным огнем. — Ломанем, Денис Петрович!