У кладезя бездны. Часть 3

Удар по ногам — был неожиданным — но оберлейтенант моментально вспомнил парашютный центр под Хемницем, спружинил ногами, упал на бок — автомат больно воткнулся прямо в ребра. Погасил купол — ветра совсем не было, подтащил к себе, согреб. Надо прятать — но это потом. Отстегнул парашютную систему, привел в боевую готовность автомат. Мигнул красным, еле светящим фонариком — впереди ответили. Да что-то большое — прошуршало где-то по правую руку. Крокодил, змея, удав… не дай Бог встретиться.

Спереди — тоже мигнули красным.

Держа автомат перед собой — скорее на случай встречи с опасным животным — оберлейтенант подбежал туда. Оберматрос Валь лежал на земле, на боку, нацелив куда-то автомат.

— Цел? Поломался? — с замиранием сердца спросил оберлейтенант.

— Нормально. Там — что-то есть.

Прибор ночного видения на автомате был только у командира группы, у остальных — ночники были в грузовом тюке. Оберлейтенант, стараясь не шуметь, снял чехол с прибора, включил его — и сдавленно выругался.

Через долю секунды — ночь прорезал глухой, трубный рев, от которого у непривычного к этому человеку и недержание случиться может.

Гиппопотамы! Твою мать…

Целое стадо. Видимо, вышли из воды, и расположилось неподалеку на ночлег. Смешного тут мало — смешно только тем, кто ни разу не бегал от разъяренного гиппопотама. Смешно и тем, кто ни разу не видел покалеченного гиппопотамом человека — а от гиппопотамов в Африке гибнет больше людей, чем от львов и носорогов. С виду неуклюжий, еле двигающийся, гиппопотам бегает как паровоз, со скоростью до пятидесяти километров в час, а клыками своими — может перекусить лодку вместе с людьми пополам. Со взрослым гиппопотамом не связывается даже крупный, старый крокодил, разве что с больным, старым и ослабевшим, отбившимся от стада, взрослый и сильный гиппо может буквально перекусить крокодила. Вес взрослого бегемота — от двух, до четырех с половиной тонн, штурмовой автомат для него — как слону дробина, нужен штуцер или тяжелая снайперская винтовка. У гиппопотамов — дурной характер, и любого человека, появившегося рядом со стадом — они воспринимают как угрозу. Если кто-то из них приземлялся в стадо — его растерзали в секунды. Сейчас они услышали человеческий голос, и пришли в ярость…

Около двадцати особей. Среди них и самки. И все чем-то возбуждены.

Оберлейтенант осмотрелся. Дерево… в случае чего, бежать надо туда, оно недалеко. Около него можно спастись от атаки разъяренного стада, на него же можно забраться. А еще лучше — отойти туда прямо сейчас.

Оберлейтенант показал Валю на дерево и вместе, держа стадо на прицеле автоматов, они отступили туда от греха подальше. Гиппо больше не ревели — но возились и фыркали.

— Альфа, выйти на связь! — вызвал оберлейтенант, полагая, что его слова гиппо не услышат и не придут в ярость — третий, четвертый, выйдите на связь.

— Это четвертый — донес эфир — приземлился штатно.

— Где второй?

— Со мной.

Уже хорошо. Значит — Велер и Ностиц тоже приземлились.

— Осторожнее, здесь гиппо — предупредил оберлейтенант

— Мы видим. Второму пришлось улепетывать. К контейнеру не подойти.

Твою мать… Так вот почему стадо в ярости. Кто-то свалился чуть ли не на них.

— Контейнер раздавили?

— Нет. Но он совсем рядом. Мы не подойдем.

Оберлейтенант прикинул — выходило невесело. Дурак — попытался бы как-то испугать гиппо, например, бросить гранату — но это привело бы зверей в еще большую ярость и они бросились бы по окрестностям искать своих обидчиков и нападать на них. А граната, даже самая мощная — им ничего не сделает, только шкуру попортит, и боль вызовет еще большую ярость. Совершенным идиотизмом будет и попытаться подкрасться к ним — стадо и так возбуждено, подкрадывающегося — они примут за неосторожную львицу и бросятся. Они предусмотрели все — кроме стада гиппопотамов.

— Остаемся и ждем рассвета — решил оберлейтенант — с рассветом они уйдут. Найдите себе ногу и забейтесь в нее.

— Яволь.

Рассвет над Африкой — был, как и все рассветы здесь — внезапным и резким. Сначала — красная полоса появилась с востока, разделив небо и землю, слившиеся в ночи воедино. Потом — стало светлеть — резко, совершенно без промежутка между ночью и днем.

Забравшись на дерево, оберлейтенант наблюдал за тем, что происходило. Гиппопотам не может быть на солнце, его шкура этого не выдержит. Поэтому — буквально с первыми лучами солнца стадо возбудилось, лежавшие гиппо встали на ноги, толкая друг друга, потрусили к воде — весь день они проведут в воде, питаясь тиной и зарослями. Последним уходил дежурный гиппопотам, прикрывавший отход всего стада — на ночевке одна из особей обязательно не спит. Когда стало достаточно светло, и он увидел контейнер, лежащий совсем рядом — он направился к нему, а у обер-лейтенанта сжалось сердце. Но гиппо только толкнул незнакомый и странно выглядящий предмет свой массивной головой — а потом повернулся, поднял хвост и окатил его струей жидкого помета. Потом — повернулся и потрусил за стадом.

— Вот ублюдок… — выругался Валь — сволочь жирная, так его мать…