У кладезя бездны. Часть 4

Осторожное наблюдение за Рохасом, проводившееся периодически в течение года, очень осторожно чтобы не спугнуть — выявило весьма нетипичные для богатого человека привычки скотопромышленника. Прежде всего — он открыто носил оружие, что в Аргентине вообще то было запрещено и рядом с ним постоянно были люди. Обеспечить это было просто — «Рохас» очевидно сразу вступил в Национал-демократическую партию Аргентины, свел знакомство с генералами и те предоставили ему охрану из действующих военных. Несмотря на то, что «Рохас» был по меркам любой страны богачом — проверка не выявила у него вообще никакого жилья в собственности. Он постоянно перемещался по стране, побывав во всех ее частях, что-то покупал, что-то продавал, улаживал все дела — но собственного дома в этой стране у него никогда не было. Он вел жизнь партизана даже здесь, никому не доверяя и не оставаясь долго на одном и том же месте…

Наконец, Британия приняла решение и в Аргентину были направлены две группы специального назначения, два ударных отряда по восемь человек каждый, каждый из отрядов мог действовать самостоятельно, не ожидая никакой поддержки. «Рохас» мог оказаться в одном из двух мест и как только он там окажется — придет пора нанести удар. Что они и сделают — потому что козырь сегодня выпал им.

В отсутствие своего командира — оставшиеся в норах пять спецназовцев продолжали вести затворническую жизнь, оставаясь ниже уровня земли и не выбираясь оттуда без надобности. Кто-то из них готовил ужин — они прождали тут многим дольше, чем рассчитывали и запасы подходили к концу, суб-лейтенант Дэвид Фортье лежал у низкой бойницы, прикрывая наиболее угрожающее направление с пулеметом калибра.303[19]. Остальные — лежали у своих щелей для наблюдения в теплых спальных мешках и старались не двигаться, чтобы не тратить драгоценную энергию. Целую неделю они жили впроголодь — но их оружие по-прежнему было в порядке, глаз остр и они способны были совершить марш-бросок к побережью, даже из последних сил.

Тойота остановилась вдалеке отсюда, в распадке, на нее набросили маскировочную сеть. Три человека, выбравшись из распадка, побрели к старой пастушьей хижины. Шел снег…

— Трое… — отреагировал на появившихся в поле зрения пришельцев пулеметчик, поудобнее устраиваясь у пулемета.

Ему передали прибор наблюдения, представляющий из себя половинку бинокля, он вгляделся и с облегчением заключил:

— Босс вернулся.

— Выступаем сегодня, парни. Корабль Флота Ее Величества Аргилл выйдет на позицию сегодня ночью и будет оставаться на ней как минимум восемь часов. Возьмем его на рассвете и сразу же унесем ноги к чертовой матери отсюда. Убрать здесь все, шестьдесят минут времени. Затем двигаемся…

Обреченно матерясь, морские спецназовцы стали сворачивать свои мешки, собирать имущество, проверять оружие.

— Черт, мне кажется, что мой член укоротился на целый дюйм, — пожаловался один британский моряк другому.

— И что же там у тебя осталось в таком случае? — поинтересовался другой

— Странно. А я вообще считал тебя кастратом… — задумчиво сказал третий.

Такие вот шутки — помогали, когда сил совсем почти не оставалось.

— Да и еще, парни… — с хитрым видом, сидящий у самого лаза наверх лейтенант достал из рюкзака огромный пакет — у меня для вас есть чертовски приятный сюрприз.

Из пакета одуряюще пахло мясом. Да не простым — а сырокопченым мясом, благословенной говядиной. Они договорились найти загон и пристрелить там теленка, чтобы раздобыть мясо — но только в самом крайнем случае. Местные пастухи крайне негативно относятся к таким случаям…

Через несколько минут — каждый из британских моряков получил по палке сырокопченой, пахнущей дымком колбасы. Это были не чоризо, маленькие, местные колбаски, похожие на германские охотничьи — а настоящая европейская копченая колбаса, с салом, какую все еще делают вручную в сельской местности, и которая в продуктовом отделе универмага Хэрродс может идти по десять фунтов стерлингов за фунт. Почти сырое мясо холодного копчения с салом, в котором сохранились все полезные вещества, убиваемые высокой температурой при готовке. Да, если кто и знал толк в мясе, так это аргентинцы.

— Черт, сэр, вы просто возвращаете меня к жизни. Где вы раздобыли такое чудо?

— Господи… свернул к лавке и купил. Скоро — это не будет иметь никакого значения.

Лейтенант надеялся, что это и в самом деле так.

Они атаковали на рассвете, ровно в четыре часа утра. Это было время, когда все жизненные функции человека находятся на минимальном уровне, и когда он меньше всего способен сопротивляться. Британские военные моряки знали это, как никто другой — во время отборочного цикла каждый день у них начинался ровно в это время с того, что физической зарядкой может назвать лишь очень добрый человек, объективный назовет это издевательством. Начавшись в четыре часа утра, их день в лучшем случае заканчивался в двенадцать, а в худшем — часа в два. Это было долгие, чертовские долгие и наполненные мучениями дни.