У кромки прибоя

Мэри, нахмурившись, взглянула на часы. Она опять проспала, правда сейчас была лишь половина девятого. С кем же встречается Томас так рано воскресным утром? Вряд ли он каждое воскресенье, несмотря ни на что, ходит в церковь…

Садясь на кровати, чтобы выпить чаю, она поняла, что лежала под одеялом совершенно голая, и поспешно натянула его до подбородка.

— Куда же он пошел? — стараясь казаться незаинтересованной, спросила Мэри.

— Папа кому-то позвонил, потом сказал, что уходит, а куда — не сообщил. И когда вернется — тоже.

Мэри прикрыла глаза, чтобы девочка не заметила боли, прятавшейся в их глубине. Что, если прошлой ночью она ошиблась и Томас уклонился от занятий любовью не из-за ее невинности, а потому что в мыслях был с другой?

Он отправился к Эстер. Она знала это так же верно, как если бы Томас сам сказал ей об этом. О Боже!..

— С вами все в порядке, Мэри? — встревоженно спросила Нина. — Может, я слишком неожиданно вас разбудила?

Это уж точно! Она лежала, погрузившись в грезы о Томасе, о прошедшей ночи, об их возможном совместном будущем… Как глупо! Как по-детски! Только то, что мужчина готов заняться любовью, вовсе не означает, что он намерен провести с тобой остаток жизни. Разве она забыла об ошибках собственной матери? И разве Томас не отправился сегодня на встречу с Эстер?..

Она перевела дыхание, открыла глаза и безмятежно улыбнулась Нине. Меньше всего Мэри хотелось тревожить своими внутренними неурядицами ребенка, потому что Нина наверняка расскажет о ее состоянии отцу, а тот немедленно догадается, почему она так расстроена.

Ей нужно трезво взглянуть на вещи. Что же все-таки произошло между нею и Томасом? Для нее — все. Но для Томаса, человека, явно обладающего немалым опытом, — возможно, не так уж много. Она была очередной добычей, женщиной, согласившейся разделить с ним постель. Потому что та, которую он по-настоящему хотел, ему отказала.

— Нет-нет, ты не слишком неожиданно меня разбудила, — тепло заверила она Нину, и обеспокоенное лицо девочки немедленно прояснилось. — Хочешь к завтраку кексов? — Ответ был известен заранее. — Дай мне десять минут, — попросила Мэри, когда девочка энергично закивала, — а потом я спущусь в кухню и испеку их.

— Пойду все приготовлю для вас! — с энтузиазмом откликнулась Нина, вскакивая с кровати и вприпрыжку выбегая из комнаты.

Оставшись одна, Мэри снова упала на подушки, желая, чтобы и у нее было столько энергии — и жизнерадостности! — позволяющей так скакать. Утро вернуло ее к суровой реальности, и прошедшая ночь уже начинала казаться сном.

А может быть, так и есть? Может, она проснулась не в постели Томаса, потому что ее там никогда и не было?

Но, поднявшись с собственной постели, Мэри поняла, что все было наяву: ее соски немного саднило от ласк Томаса, мышцы бедер, которых она никогда раньше не ощущала, побаливали, и все тело наполняла какая-то странная истома. Она могла лишь желать, чтобы этого никогда не случалось, однако это, несомненно, случилось.

И, когда вернется Томас, ей придется предстать перед ним с этим знанием, накрепко запечатленным в ее теле и в ее душе!..

Нина уже съела кексы, а Мэри выпила две чашки кофе, когда хлопнула входная дверь, возвещая приход Томаса. Услышав этот звук, Мэри замерла, повернувшись спиной к двери в кухню, и принялась за третью чашку. Она надеялась, что это наконец ее разбудит окончательно, а заодно и придаст смелости. Однако, услышав, как открывается кухонная дверь, поняла, что кофе не помог. Под ложечкой засосало, а руки слегка тряслись, когда она ставила чашку на блюдце.

— Папа! — радостно вскричала Нина при виде отца и от возбуждения даже подпрыгнула, боль в колене теперь уже почти забылась.

Мэри не двигалась. А надо бы, иначе Томас поймет, что что-то не так. Она вовсе не хотела, чтобы он знал, чем была для нее минувшая ночь. У нее есть все-таки гордость!

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, и медленно повернувшись, Мэри съежилась на стуле, увидев лицо Томаса. О прошедшей ночи, учитывая обстоятельства, можно было бы сожалеть, но не настолько же!

— Сколько времени вам потребуется, чтобы собраться? Мы возвращаемся в «Дом на мысу»! — рявкнул он.

Мэри была ошеломлена и его холодным тоном, и самим заявлением. Вчера он велел им запасти продуктов на пару дней, а сейчас собирался уехать немедленно. Что в этот промежуток времени заставило его так внезапно поменять планы?

Минувшая ночь…

И, судя по надменно-отчужденному лицу Томаса, он не намерен был обсуждать это, не говоря уж о том, чтобы повторять.

— «Дом на мысу»? — первой нарушив молчание, плаксиво переспросила Нина. — Но папа, ты же говорил…

— Я знаю, что я говорил, Нина, — прервал ее он. — Но… обстоятельства изменились. Мы возвращаемся сегодня.

Томас даже не удостоил Мэри взглядом, упомянув об изменившихся обстоятельствах, но она все равно уловила в его голосе обвиняющие нотки. Очевидно, что ложиться в постель с няней дочери — второй по счету! — не входило в его планы. Как, впрочем, и в ее. Мэри даже в голову не могло прийти, что она проведет уик-энд подобным образом.