У кромки воды

– Мы ничего не сможем сделать, милая, – ответил он, оторвав мою руку от скамьи и кладя ее себе на бедро. – К тому же овцы умеют плавать. Они не тонут из-за шерсти.

Хэнк мощно греб, и вскоре овцы превратились в две точки на берегу. Я обернулась, продолжая наблюдать за ними и волноваться. Даже если бы им удалось взобраться на берег, как бы они пробились через колючий кустарник? Я не понимала, как овцы, для начала, сквозь него пробрались.

– Смотри! – произнес Эллис, прикасаясь к моей руке, чтобы привлечь внимание, а потом указывая на что-то.

Я повернулась, и у меня перехватило дыхание.

Прямо перед нами стоял на мысу замок – грандиозный, массивный и разрушенный: на единственной башне не было крыши, фасад почти полностью обвалился. Окружавшие его зубчатые стены осыпались и потрескались, их камни покрывал лишайник и мох.

Эллис, наблюдавший, как я рассматриваю замок, плутовато улыбнулся:

– Ну, просвети нас. Расскажи все, что знаешь.

В лицо бросилась кровь. Я не прочла ни единой книги из тех, что он мне оставил.

– Ты ни одну даже не открыла, да?

– Боюсь, что нет, – ответила я. – Но я прочитаю. Сегодня же вечером начну.

Он рассмеялся и похлопал меня по колену:

– Не волнуйся, хорошенькая головка. Я взял книжки, только чтобы облегчить тебе путешествие, хотя не могу сказать, что затея была успешной.

Хэнк фыркнул.

– К счастью, все новости, которые стоит напечатать, у меня здесь, – продолжал Эллис, постукивая себя пальцем по голове. – Я прочел все, что было в отцовской библиотеке, до Великой Чистки.

Он побарабанил пальцами по губам.

– Хм, с чего бы начать… Что ж, та часть, которую можно видеть отсюда, построена между тринадцатым и шестнадцатым веками и много раз переходила из рук в руки. В последний раз замок использовали лоялисты в 1689 году, а когда их вынудили отступить, они взорвали караульное помещение, – он изобразил звук взрыва и вскинул руки над головой, из-за чего лодка закачалась, – чтобы сторонники якобитов не могли воспользоваться замком. Возле входа валяются огромные обломки караулки.

– Постарайся не опрокинуть лодку, профессор Короткие штанишки, – сказал Хэнк. – В этом месте глубина больше семисот пятидесяти футов.

Я быстренько оглянулась в поисках спасательных жилетов и, не обнаружив ни одного, снова вцепилась мертвой хваткой в скамью.

Эллис продолжал:

– С нашей точки зрения, замок интересен тем, что выстроен на месте древней крепости пиктов, связанной с самым ранним записанным рассказом о чудовище. Здесь в 565 году побывал во время своего путешествия святой Колумба, и несколько свидетелей утверждают, что он спас человека из пасти чудовища, сотворив крестное знамение.

Я отодвинулась от воды.

– Чудовище ест людей? Почему мне никто не сказал?

Эллис рассмеялся:

– Бояться нечего, милая. Худшее, в чем его с тех пор обвиняли, это кража пары овец.

Но я, зная, что кузен Анны пережил такое потрясение, что отказывался снова садиться в лодку или говорить о случившемся, не особенно успокоилась.

– Ну вот, мы на месте, – сказал Хэнк, подгребая одним веслом и разворачивая лодку к узкой полосе земли возле замка.

Он удерживал лодку, пока Эллис снимал ботинки и носки и закатывал штанины.

Эллис кивнул Хэнку, и тот, оскалившись в первобытном реве, взрыл обоими веслами воду, гребя так яростно, что у него на лице вздулись вены. Он быстро и мощно нес нас к берегу, и когда мы ткнулись в песок, я едва не упала со скамьи. Нос задрался, из-за чего корма просела еще сильнее, и я закричала.

Эллис схватил свернутую бухтой веревку и выпрыгнул из лодки. Вода оказалась выше его колен, брюки промокли до середины бедра.

– Черт! – завопил он. – Холодная!

Хэнк хохотал, глядя, как Эллис с плеском мчится к берегу.

– Примерно четыре градуса, если я не ошибаюсь. В следующий раз садись на носу, будешь ближе к берегу. А еще лучше – греби, мистер Я-был-гребцом-в-Гарварде.

– Черт, и буду грести, – сказал Эллис. – Сегодня же начну, на обратном пути.

Он ухватился за нос лодки и подтащил ее к себе. Я чувствовала и слышала, как дно скрежещет по гальке.

– Меня устраивает, – ответил Хэнк. – На той стороне есть пристань.

– Ха-ха. Думаешь, ты такой умный, да? – отозвался Эллис.

– Да, потому что так и есть, – сказал Хэнк. – Я тебе все время об этом твержу.

Эллис продолжал тащить, пока лодка твердо не встала на берегу. Потом вытер руки о штаны и произнес:

– Ну вот. Вылезайте.

Хэнк, подхватив штатив и пару сумок, выпрыгнул сбоку через борт.

Эллис достал из лодки ботинки и потом помог мне выбраться.

– По крайней мере, носки сухие, – заметил он, глядя на промокшие брюки.

Он улыбался, просто сиял, и мне показалось, что я вернулась во времени.

Передо мной был Эллис, с которым я познакомилась в Бар-Харборе – до войны, до его диагноза, до моего собственного диагноза, до разрыва с отцом. Очаровательный, оптимистичный малый, за которого я вышла замуж, по-прежнему таился где-то внутри и был, судя по всему, так же близок к поверхности, как тот Эллис, что так ужасно себя вел прошлым вечером.