У кромки воды

Доктор Маклин пришел ближе к вечеру и сказал, что даже если сотрясение Мэг больше не вызывает тревоги, она еще далеко не пошла на поправку. Нам по-прежнему велено было наблюдать, не появятся ли признаки шока. Доктор разрешил нам попробовать немножко покормить Мэг, но предупредил, что делать это надо постепенно. Когда я сказала ему, что Рона внизу занимается супом, он одобрительно кивнул.

Когда доктор Маклин собрался уходить, я вместе с ним спустилась и зашла на кухню. Он разбудил Мэг, чтобы осмотреть ее, но тут же сделал ей укол, и я хотела чем-нибудь ее покормить, пока она снова не впала в забытье. Едва увидев меня, Рона налила в миску густого ароматного бульона и узловатыми пальцами протянула ее мне.

– Спасибо, – сказала я.

Рона вернулась к супу. Ее спина была так сгорблена, что лицо оказалось почти параллельно дымящейся жидкости. Седые волосы были туго стянуты в узелок, в проборе посередине виднелся почти дюйм розовой кожи. Я даже гадать не отваживалась, сколько ей лет. Ей могло быть от семидесяти до девяноста, а то и больше.

Мне удалось влить в Мэг всего несколько ложек супа, пока обезболивающее ее со мной не разлучило.

Без трех минут девять Энгус принес наверх охапку поленьев.

Я не слышала, как он вернулся. Мне казалось, что я в доме одна. Но тут задумалась, что на уме у Эллиса и Хэнка, потому что, насколько я знала, они тоже не вернулись. Возможно, они куда-то ушли, увидев объявление на двери.

Энгус свалил поленья у камина, отряхнул руки и подошел к постели Мэг.

– Как она? – спросил он.

– Немного лучше, – ответила я, прежде чем начать рассказ о визите доктора. – Съела чуть-чуть супа. Ворочалась где-то с полчаса, так что я попробовала ее попоить.

– Когда доктор Маклин ее колол?

– Около пяти.

– Тогда пора. Поэтому она и беспокоится.

Я сидела в кресле, глядя, как он делает укол. Я видела его впервые после того, как Анна рассказала мне, что с ним случилось.

Он поработал пилочкой над горлышком ампулы, отломил верхушку и наполнил шприц. Потом затянул на руке Мэг резиновый жгут, воткнул иглу и медленно нажал на поршень. Закончив, он встал у кровати и посмотрел на Мэг.

– Вам бы отдохнуть, – сказал он, взглянув на меня. – Пока есть возможность.

– Это вам надо поспать. Вы вообще не ложились ночью.

– Если я ничего не путаю, я был не один.

– Да, но я после прихода Анны проспала девять часов. Я с легкостью продержусь до утра, хотя лекарство уколоть не смогу. Если вы сейчас ляжете, у вас будет почти четыре часа, пока Мэг снова не нужно будет колоть, а потом сможете снова лечь.

Он уперся руками в бока, обдумывая мои слова.

– Пожалуйста, – сказала я. – Я настаиваю.

Брови Энгуса взлетели.

– Настаиваете?

– Прошлой ночью я обещала, что сделаю все возможное, а сейчас явно ваша очередь спать, – продолжила я, едва не прикусив язык от стремления побыстрее объясниться. – Я только об этом.

– А мне понравилось, как вы настаивали.

Я бросила на Энгуса взгляд. Он улыбался.

Я вздернула подбородок, изо всех сил стараясь изобразить директрису пансиона мисс Портер.

– В таком случае, боюсь, я вынуждена настаивать, чтобы вы пошли отдохнуть.

Энгус тихо рассмеялся:

– Ну, когда вы так говорите, выбора не остается.

В конце концов он ушел вниз поспать, но прежде поменял миску со льдом, разжег огонь и добился от меня обещания, что я разбужу его, если мне что-нибудь понадобится, или даже если передумаю и захочу лечь, и что в любом случае он вернется, не пройдет и четырех часов.

Я свернулась в кресле, достаточно глубоком, чтобы повернуться на бок и почти лечь. И только подтыкая одеяло под ноги, поняла, что по-прежнему сижу босиком, все в той же ночной рубашке, что надела вчера, а значит, ходила в ней целый день – перед доктором Маклином, перед Роной и перед всеми остальными. Мне просто не пришло в голову одеться. Мне было неловко, но вместе с тем я ощутила облегчение. Ночное бдение будет, разумеется, куда легче пережить в рубашке.

Видимо, это оказалось слишком легко.

В камине раздался громкий треск, и я рывком проснулась. На ковре передо мной лежал красный уголек. Я вскочила с кресла, схватила кочергу и толкнула его на каменные плиты.

Быстро осмотрев комнату и убедившись, что больше ничего не горит, я перевела взгляд на Мэг. Я не сводила с нее глаз, и мне становилось все страшнее, потому что я не улавливала под одеялом никакого движения.

В мгновение я оказалась возле постели Мэг и нависла над ней в слепящем ужасе. Лицо ее было серым, рот провалился. Правый глаз, тот, что не закрыл отек, был слегка приоткрыт, так что виднелась серебристая полоска белка. Я положила руку на ребра Мэг, пытаясь уловить движение, но у меня слишком дрожала рука, чтобы я могла что-то понять. Тогда я прижала три пальца к горлу Мэг сбоку, пробуя отыскать пульс.

– Мэг? – позвала я, потом еще раз, громче. – Мэг?

Схватив зеркальце, лежавшее на комоде, я поднесла его к губам Мэг. Зеркальце отчаянно тряслось, несмотря на мои старания держать его ровно, но какое-то время оно пробыло у ее лица, и я не увидела даже намека на туман.