У кромки воды

– Но я обещала Энгусу…

По его лицу промелькнула ярость.

– Энгусу? И когда это Черная борода стал для тебя Энгусом? Господи, Мэдди. Я даже вспомнить не могу, сколько раз говорил, чтобы ты не заводила дружбу с прислугой.

– Хорошо. Я обещала капитану Гранту, что помогу ухаживать за Мэг.

Негодование на лице Эллиса сменилось болезненной обидой. Он отвел глаза.

– Это было необязательно.

– Что было необязательно? – продолжала я. – Он в самом деле капитан. Что означает, что он – кадровый офицер, а никакая не «прислуга».

– Независимо от звания, он браконьер и обычный преступник, и я не понимаю, почему все вокруг, включая, судя по всему, и мою жену, считают его героем, – сказал Эллис.

– Потому что он и есть герой. Ты ничего о нем не знаешь.

– А ты знаешь? – спросил Эллис.

Я смотрела прямо перед собой, в дальнюю стену.

Эллис подался вперед и сцепил руки на столе, придав лицу то несносное выражение, которое всегда изображал, когда считал, что мои слова продиктованы психическим заболеванием.

– Я понимаю, тебе небезразлична Мэг, и ты хочешь, чтобы она поправилась, – терпеливо произнес он. – Но нет никакой причины, чтобы ты занималась этим лично.

– Есть. Она моя подруга.

– Она тебе не подруга. Она официантка.

– С которой, так уж вышло, я дружу.

Эллис повесил голову и вздохнул. Через несколько секунд он снова поднял глаза.

– Я понимаю, твое состояние сейчас очень нестабильно, но я бы хотел, чтобы ты осознала, что на самом деле происходит.

– У меня не нестабильное состояние. Все хорошо.

– Ничего с тобой не хорошо, милая, – сказал он. – Ты выбросила лекарство, у тебя фантазии, ты забыла о своем положении – пожалуйста, не пойми меня неправильно, я тебя не виню. Я знаю, это не твоя вина. Все это – симптомы болезни. Но эти люди тобой воспользуются, если уже не воспользовались, и как твой муж я обязан тебя защитить. В Форт-Огастесе есть больница, довольно известная, между прочим… Я подумал, может быть, тебе ненадолго туда лечь, просто пока не вернешься в норму.

С ужасом, прохватившим меня до костей, я поняла, что он хочет меня запереть. Он не просто нашел решение, которое обеспечит ему бесперебойный поток таблеток, он нашел решение, которое обесценит все, что я могла бы сказать о его дальтонизме, и вообще о том, как он себя ведет, представить это плодом моего больного воображения. И, сверх того, он будет выглядеть верным мужем-мучеником, заслуживающим жалости и уважения.

Бедный, бедный Эллис, обремененный безумной, безумной Мэдди. Что ему, должно быть, пришлось вынести, а он ни разу и вида не подал. Какая жалость – знаете, ведь они поженились по любви, вопреки желанию его родителей, и чтобы она потом вот так, как и ее мать…

Все станут качать головами, выказывая должную степень сочувствия и вместе с тем ощущая трепет подтверждения: ведь они все знали, что этого не миновать. А потом, одна за другой, матроны филадельфийского высшего общества начнут паломничество в особняк на Маркет-стрит, чтобы лицемерно выражать соболезнования Эдит Стоун Хайд, которая будет замечательно держаться, тайно радуясь тому, что оказалась права.

Я гадала, где, по замыслу Эллиса, должна была быть в это время я: надежно заперта на чердаке, как безумная первая жена мистера Рочестера – только при этом приведена лекарствами к покорности?

Глазурью на пироге, главной прелестью его плана было то, что я бы осталась жива, то есть ему не пришлось бы жениться снова. Пришла бы очередь Хэнка устраивать спектакль. Бедная Вайолет. Интересно, она бы так же наивно вошла в роль, как я, и поняла бы когда-нибудь, что происходит?

Но у плана Эллиса, во всем блестяще продуманного, был все же один огромный недостаток: если полковник его не простит, он не сможет сидеть подле матери, принимая сочувствие. Без прощения полковника у него по-прежнему ничего бы не было. С поисками чудовища Эллис поставил на карту больше, чем когда-либо.

С улицы донесся сигнал автомобильного клаксона.

– Это Джордж. Нам пора, – сказал Хэнк, поднимаясь с места.

– Пожалуйста, поехали с нами, – попросил Эллис. – Умоляю.

Снова послышался клаксон.

– Эллис, надо идти, – позвал Хэнк.

– Милая, пожалуйста, передумай, – взмолился Эллис.

Я покачала головой.

Помолчав, Эллис выбрался из-за стола.

– Душа болит оставлять тебя в таком состоянии, даже на пару дней. Но если ты не хочешь ехать, у меня нет выбора. Рано или поздно нам придется со всем этим разобраться, чтобы вернуться домой и начать все заново.

– Твой план не сработает, – тихо ответила я. – Меня не запрут, потому что я не сумасшедшая. И никогда не была.

Он печально улыбнулся:

– Увидимся через несколько дней, милая. Береги себя.