У кромки воды

Несколько дней. У меня было всего несколько дней, чтобы выпутаться из этих узлов, потому что, несмотря на всю свою браваду, я вовсе не была уверена, что он не сможет уложить меня в больницу. И он, разумеется, не позволит мне с ним развестись: во время процедуры всплывут самые разные обстоятельства, которые он ни за что не хотел бы предавать огласке.

Ближе к вечеру, во время одного из своих пробуждений, Мэг попросила зеркало.

Мы с Анной переглянулись.

– Давай подождем еще пару дней, – предложила Анна. – Дай чаю Mhàthair подействовать.

– Я хочу посмотреть, – ответила Мэг. – Я уже знаю, что будет плохо.

Анна посмотрела на меня в смятении, а я пожала плечами. Я не знала, как отказать Мэг.

– Что ж, – сказала Анна, – тогда дай-ка мы тебя немножко в порядок приведем.

Она размочила и стерла желтоватую корку, образовавшуюся вокруг постоянно сочившихся ран возле рта и глаза Мэг. Я принесла свою щетку для волос, у которой щетина была мягче, чем у щетки Мэг, и осторожно стала водить ею по волосам Мэг, тщательно избегая раны и бережно пытаясь создать волну или локоны. Анна стояла поодаль и грызла ногти.

Когда я протянула Мэг зеркало, она взглянула в него, повернулась одним боком, потом другим. Поднесла пальцы к изуродованной щеке, провела вдоль зашитой рваной раны, задержалась над новой глубокой вмятиной. Потом Мэг положила зеркало на постель и заплакала.

Глава 34

Два дня спустя доктор Маклин решил заменить обезболивающее на ярко-красную укрепляющую микстуру.

Убирая шприцы в коробку вместе с оставшимися ампулами, он вдруг остановился и нахмурился. Пересчитал ампулы, и пустые, и полные, сдвигая их пальцем.

– Очень странно, – в конце концов объявил он. – Готов был поклясться, что приносил больше. Должно было остаться еще четыре. Вы случайно не дали ей двойную дозу?

– Полагаю, что нет, – ответил Энгус оскорбленным тоном.

– Да нет, конечно нет, – сказал доктор, качая головой. – Должно быть, я неверно посчитал.

В животе у меня образовался ком. Я точно знала, куда делись ампулы и почему Эллис казался таким невероятно здоровым.

Увидев микстуру, Анна удовлетворенно кивнула. Для нее это значило, что все в мире встает на место.

А для Мэг – что она больше не сможет забыться и не чувствовать боли. К тому же доктор Маклин настойчиво твердил, что глубоких вдохов больше не достаточно. Теперь Мэг нужно было вставать и дважды в день таскать себя по коридору, чтобы избежать образования тромбов.

Мэг выносила все это очень смело, но было ясно, что каждый шаг для нее – страшная мука. Мы с Анной шли по бокам, поддерживая Мэг под локти и подбадривая ее. Вернувшись в комнату, мы помогали ей опуститься в кресло, где она сидела, напряженно выпрямившись, пока не чувствовала, что готова попытаться снова лечь: для того чтобы лечь, нужно было задействовать мышцы живота и спины. Подъем, смех, кашель, дыхание – от всего этого ей было больно.

Рона никуда не отлучалась с тех пор, как появилась утром после ранения Мэг; они с Mhàthair постоянно изобретали какие-то новшества для супа, которым мы кормили Мэг. Мы его тоже ели, и его вечно менявшаяся природа оставалась для меня загадкой. Как-то раз на углу большого стола в кухне появилась куча крохотных ярко-зеленых листочков. Я рассеянно их пощупала, думая, что это, возможно, мята. Оказалось, что это были первые побеги крапивы, и мне пришлось несколько часов сидеть, сунув руки в миску со снегом. Анну и Мэг это невероятно развеселило, хотя Мэг в конце концов потребовала прекратить веселье, поскольку больше не могла смеяться от боли. Чего они обе не заметили, так это того, что мой смех превратился в плач.

Спасения не было: «несколько дней» означали три, самое большее, четыре. Время моей отсрочки подходило к концу.

Четыре дня превратились в пять, потом в шесть, а Эллиса и Хэнка по-прежнему не было. Я почти хотела, чтобы они вернулись, чтобы все закончилось, потому что каждый раз, как открывалась дверь, меня пронзало ужасом.

Ночью было еще хуже. В голове не переставали крутиться мысли, не давая уснуть, но я не могла найти решение. У меня совсем не было денег, ни в банке, ни при себе, поэтому, даже знай я, как подкупить кого-то, чтобы получить место на каком-нибудь судне, средств на это у меня не было. А еще некуда было ехать.

Нужды в этом больше не было, но я продолжала ночевать в комнате Мэг. Я боялась, что Эллис вернется и явится ко мне.

На седьмой день, когда Рона начала готовить пирог с дичью, я поняла, что Энгус собирается заново открыть гостиницу.

Я не понимала, как у него это получится. Даже если Рона приготовит всю еду, Мэг еще несколько недель не сможет таскать подносы, а Рона была слишком для этого слаба. Энгус никак не смог бы и подавать, и убирать посуду, и стоять за барной стойкой.

Когда я спустилась, он, открыв настежь входную дверь, снимал объявление, зажимая вынутые гвозди между губами.

– Все в порядке? – пробормотал он, глядя на меня.

– Да. Все хорошо. Я только хотела спросить.

– Спрашивайте.