У любви на крючке

С порывом ветра гигантские трубы действительно запели, и над озером родилась призрачная мелодия. Воздух словно размягчился, а затем стал плотным, будто слушателей заключили в тесный шар с искусственной снежной бурей. Пространство вокруг заколебалось, и Фокс с удивлением наблюдал, как преображается лицо Ханны. Мир задумался – белые гребешки волн, облака и даже движения двух единственных посетителей инсталляции на глазах замедлили движение.

Только сердце Фокса не подчинилось навязанному музыкой ритму и едва не выпрыгивало из груди.

– О господи… Даже не верится. И я ничего об этом не знала?.. Просто невероятно! – Громкий свистящий звук пронесся над их головами, и Ханна, засмеявшись, зажмурилась. – Спасибо тебе. Потрясающий опыт…

Фокс перевел взгляд на их переплетенные пальцы и ощутил в себе готовность к решительному шагу.

– Хотел привезти тебя сюда еще прошлым летом. В тот самый день, когда мы посетили слет любителей грампластинок. Побоялся предложить…

– Побоялся? Почему? – Ханна, открыв глаза, изучала его лицо.

Фокс пожал плечами.

– Ты ведь тогда приехала к сестре. Жертвовала собой, трудилась в заброшенном баре, жила в пыльной маленькой комнатушке. Я подумал, что ты заслужила право провести хотя бы один день исключительно для себя. Голову сломал, пока разыскал для тебя этот слет – хотел, чтобы ты получила удовольствие. Решил, что если покажу еще и Сад звука, то ты наверняка разгадаешь мои чувства. Я бы перед тобой раскрылся.

Фокс еще не видывал зрелища прекраснее: Ханна стояла на берегу озера, будто светясь в закатном солнце, и ветер трепал ее волосы.

– Раскрылся бы… – удивленно моргнув, повторила девушка.

Продолжай, дружище. Сказал «А», говори «Б»… Представь, как она садится в автобус, уходящий в Лос-Анджелес.

– Я боялся, что если ты не разгадала меня на слете, то уж после альбома «Флитвуд Мак» точно поймешь, что к чему. – Он запнулся. – Плохо, очень плохо… Я решил закрыть от тебя свое сердце.

Он тяжело выдохнул и ударил себя кулаком в грудь.

– И все равно не смог тебя забыть. Не смог, и все тут.

– Фокс… – пробормотала она, и ее голос слился с завыванием ветра в трубах. – Почему ты считаешь, что дело плохо?

– Боже, Ханна, а если я – совсем не тот человек, который тебе нужен? Если все это понимают, все, кроме тебя? А потом и до тебя дошло бы. Представь, обретаешь любовь – и тут же ее теряешь… Такой поворот может просто убить. Не знаю, что делать…

– Ну, если на то пошло, у меня тоже дело плохо.

Фокс задохнулся, словно выброшенная на берег рыба.

– Начни ты реально встречаться с Сергеем – пиши пропало. Что мне тогда оставалось? Молить тебя на коленях? Я сходил с ума, ожидая, что ты вот-вот разоблачишь мой обман.

– Я не начала бы с ним встречаться, – сказала Ханна, крепко сжав руку Фокса. – Ну, была глупая влюбленность… Теперь от нее и следа не осталось. Просто я изо всех сил за нее цеплялась, чтобы не признаваться себе: я все знаю. Я ведь понимала, почему ты оставил на крыльце ту пластинку.

Фокс содрогнулся от облегчения и все же продолжал осторожничать:

– Это знание тебя и пугало. И правильно. Мне следовало тебя отпугнуть, только как? – Он тщательно фильтровал слова, чтобы произнести именно те, что донесут до Ханны истину. – Я давно привык к тому, что меня считают грязным распутником. Человеком, смысл жизни которого в том, чтобы хорошенько оторваться, приятно провести время, – и ни в чем больше. Но теперь дело касается тебя, и я больше не могу мириться с мнением окружающих. Если люди вокруг только и ждут, когда я все испорчу… Слышать, с каким сочувствием говорят о тебе – как же, связалась с Фоксом Торнтоном!.. Наверное, у этой девушки с головой не в порядке. Он никогда не остепенится. Он не создан для одной-единственной женщины. После такого хочется лечь и умереть. Надо мной можно насмехаться сколько угодно – до тех пор, пока насмешки не касаются тебя.

Ханна тяжело дышала, словно только что финишировала в длинном заплыве.

– Фокс, если мы когда-нибудь будем вместе, тебя должно волновать только мое доверие – и ничье больше. А я тебе доверяю. Я тебя знаю. Если кто-то не захотел разглядеть в тебе человека, – это его беда.

Фокс тяжело сглотнул.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

Ханна даже рассердилась на него за глупый вопрос, и горло Фокса свело судорогой от нахлынувшей нежности.

Не поцеловать ее он просто не мог.

Ощущая, как сердце с каждым ударом разрывается и срастается вновь, он приник губами ко рту Ханны и вознес молитву: «Спаси, вытащи из пучины, в которую я столько лет погружался, пока не появилась ты…»