У любви на крючке

Они с Фоксом стояли в клетушке звукорежиссера, прислушиваясь к звучащей из динамиков музыке. По другую сторону стеклянной перегородки музыканты начали готовиться к исполнению следующей песни, прогоняя по отдельности фрагменты музыкальных фраз.

Посмеет ли Ханна вмешаться? А вдруг ее мнение совершенно неправильное?

– Просто скажи им, что именно тебя беспокоит, – зашептал Фокс ей в ухо и быстро поцеловал в висок. – Потом пожалеешь, а будет поздно.

– С чего ты взял, что меня что-то беспокоит?

У Ханны сложилось впечатление, что Фокс хочет сказать что-то нежное, но он сдержался.

– Я знаю, какое у тебя выражение лица, когда ты слушаешь музыку. Ты словно стараешься в нее проникнуть. А сейчас, похоже, дверца закрыта, и у тебя нет ключа.

– Точно, – шепнула она.

Снова заныло сердце.

– Если нет ключа, надо выбить дверь. – Фокс пожал плечами.

Ханна ощутила всплеск адреналина; с ним пришла и волна благодарности. Да, надо решать.

Не колеблясь ни секунды, она подошла к торчащему из пульта микрофону и нажала кнопку связи.

– Алана, ребята… Хотела сказать о припеве в «Судьбе моряка». Нельзя ли сделать небольшую паузу, когда доходим до строчки «но холод ветров», чтобы как-то ее выделить? Если, например, на слове «ветров» сделать четырехголосие?

– И вправду зазвучит как ветер… – задумчиво отозвалась Алана. – Да, мне нравится. Давайте попробуем.

Ханна отпустила кнопку микрофона и шумно выдохнула. Ее охватил восторг. Откинулась назад, зная, что упрется головой в теплую грудь Фокса. Их пальцы переплелись, словно аккорды в песне. Она уже не знала, что заставляет ее трепетать: прикосновение Фокса или вторая версия припева.

Ханна не ошиблась. Совсем небольшое изменение – и песня сразу набрала ход.

Дальше все пошло как в сказке.

Они с Фоксом сидели на старом диванчике, а группа исполняла песни Генри Кросса об океане, о традициях и мореплавании, о доме. В какой-то момент Фокс отошел и вернулся с упаковкой платочков – Ханна и не заметила, что глаза у нее на мокром месте.

Музыканты вдохнули в тексты настоящую жизнь, заставили слова сплетаться друг с другом и танцевать, наполнили их ощущениями печали, триумфа и борьбы. Похоже, Алана сердцем чуяла каждую ноту, словно лично знала отца Ханны, словно пережила с ним все радости и трагедии, о которых рассказывалось в песнях. Группа предвосхищала ее вокальные ходы и ориентировалась на лету, помогая плести волшебное кружево музыки. Ханна испытала ни с чем не сравнимое чувство участия в творческом процессе. Патологический меломан, она всегда получала удовольствие от изобретательной музыки и, надевая наушники, погружалась в иные миры, однако считала, что они рождаются сами собой. Больше таких мыслей у нее не возникнет.

Ланч заказали прямо в студию. За едой ребята рассказывали гостям разные истории, случавшиеся с ними на гастролях. Однако, узнав, что Фокс – ловец королевских крабов, наперебой начали просить его поделиться своими воспоминаниями. Фокс отказываться не стал. Поглаживая Ханну по спине, поведал и о смертельных опасностях, и о самом страшном в его жизни шторме, и о розыгрышах, которые устраивали члены экипажа.

Потом сделали еще один прогон, и вокал Аланы приобрел какой-то новый оттенок. Ханна с Фоксом наблюдали за действом из будки звукорежиссера. Фокс притянул ее к себе, обхватив за плечи, словно испытывал их связь на прочность; наконец слабо улыбнулся, обнял крепче, и Ханна ощутила в нем новую уверенность.

– Подействовали твои истории, – сказала она, кивнув сквозь стекло Алане, и обернулась к Фоксу. – Слышишь в вокале нотку опасности? Ты вдохновил певицу, благодаря тебе голос стал еще выразительнее.

Фокс медленно наклонился к ней и поцеловал в губы. Они стояли прижавшись друг к другу, а сверху водопадом накатывала музыка.

Ханне хотелось бы задержаться еще, послушать демоверсию всего саундтрека, однако Фоксу следовало собираться в дорогу. Они распрощались с музыкантами, обняв каждого по очереди, пожелали им удачного тура и заручились обещанием назавтра прислать записи в виде электронных файлов. Только на полпути к машине Ханна осознала, что они идут, держась за руки. Вечернее небо начали застилать плотные облака – обычное дело для Сиэтла. Прохожие приготовили зонты.

Ей пришел на ум их предыдущий разговор; задумчивое выражение лица Фокса сказало Ханне, что их мысли совпали. Продолжат ли они его с того места, где остановились?

Вряд ли. Фокс притворится, что ничего такого не случилось. Так же как прикидывался сегодня утром, что его не беспокоят воспоминания о сцене после бинго. Не до того, видите ли, – пеку блины…

Фокс нажал кнопку на брелоке сигнализации и распахнул перед Ханной дверцу машины. На миг задержал ее, не дав забраться внутрь.

– Если не возражаешь сделать небольшой крюк, – сказал он, покрутив выбившийся из прически Ханны локон и заправив его за ухо, – я хотел бы свозить тебя в одно место.