У меня четыре туза

Именно в этой комнате и состоялся его с Берни разговор. Лет пятнадцать назад Везунчик был мафиозным доном в Неаполе. Теперь ему исполнилось семьдесят четыре, и он наслаждался отдыхом, но ведь бывших донов не бывает. Он знал, что у Берни тесные связи с парнями в Неаполе, и потому был готов оказать ему любую услугу.

– Расскажи мне об этой Рольф, – попросил Берни, глянув на часы. Те показывали 23:00. Седжетти и Бельмон как раз должны были вступать в дело. – Она меня интересует.

Везунчик, всегда державший нос по ветру, обладал ценной информацией. Он сообщил, что Хельга унаследовала миллионы Рольфа и теперь заправляет «Рольф электроник корпорейшн». Ее собственный капитал составляет ни много ни мало от шестидесяти до восьмидесяти миллионов долларов. Трусики на ней плохо держатся, и время от времени она снимает их перед гостиничными портье, барменами, особенно – итальянцами.

– Насколько мне известно, – продолжал Беллини, – после смерти Рольфа она малость попритихла. Теперь у нее в кавалерах парень, называющий себя Кристофер Гренвилл. Они вместе живут на вилле «Гелиос».

– Что за тип?

– Гренвилл? Англичанин. На вид упакованный, но это, скорее всего, так – только видимость. Я про него мало что знаю; по слухам, он некоторое время жил в Германии.

– А про Джека Арчера слыхал? – осведомился Берни.

Везунчик кивнул:

– Он присматривал за деньгами Рольфа. В свое время Джек был большой шишкой в фирме консультантов по налогам в Лозанне и частенько бывал тут, когда Рольфы останавливались в «Гелиосе». А потом приезжать перестал. Вроде он вляпался в грязную историю, запустив лапы в кошелек Рольфа, но достоверной информации нет. Еще поговаривали, что Джек пользовал и жену Рольфа, но это тоже из разряда болтовни.

Берни поразмыслил над услышанным, потом кивнул:

– О’кей, Везунчик. Отправляйся спать. Мне тут вполне уютно. – Он похлопал Беллини по плечу. – Я заварил тут кашу кой-какую. Когда все будет готово, прослежу, чтобы ты получил свою порцию.

Везунчик ухмыльнулся:

– При моем-то семействе лишняя монета не помешает, Берни. Живи сколько надо. Если чего понадобится: еда, кофе, виски или еще что – звони. Я все доставлю.

У него сложилось впечатление, что у Берни проблемы с полицией и ему нужно отсидеться. Берни, прочитавший его мысли, не стал разубеждать приятеля.

– Отлично, Везунчик. Со мной тут пара дружков, о’кей?

– Для тебя все о’кей, Берни. Если, конечно, они не против спать на полу.

– Не против.

Они пожали друг другу руки, после чего Везунчик спустился по лестнице и тяжело зашагал к дому.

Жене он сказал, что, возможно, Берни в беде и ей придется кормить его. Мария, пятью годами моложе супруга, всплеснула руками, но возражать не стала. Вот уже пятьдесят лет любое слово Везунчика было для нее законом. Она повиновалась, не задавая никаких вопросов.

Берни улегся на продавленную кровать и погрузился в размышления. Незадолго до полуночи по лестнице поднялись Седжетти и Бельмон. Они в подробностях описали похищение, после чего Жак пересказал подслушанную на вилле беседу между Арчером и Гренвиллом.

– Они хотят сдоить с той телки два миллиона долларов! – воскликнул Бельмон, и его маленькие черные глазки заблестели. – Подумать только!

Берни осклабился:

– Это любители. У телки шестьдесят миллионов, если не больше. На днях в Риме наши парни запросили за одного типа семь миллионов. А теперь сделаем вот что…

Следующие полчаса он говорил, тыкая в воздух пухлым пальцем, чтобы подчеркнуть каждую важную деталь.

– Все поняли? – спросил Берни, закончив.

– Мамма миа! – воскликнул Седжетти. – Какова наша доля?

– Это мы обсудим позже, – заявил Берни. – Сначала надо кое-что сделать. Теперь я иду спать. Вы двое постели́те себе на полу.

Устроившись на хлипкой кровати, он закрыл глаза.

Хельга просыпалась медленно и несколько минут провела в блаженном забытьи. Но когда она потянулась обнять Гренвилла и ничего не ощутила, то открыла глаза.

Из-за штор пробивалось солнце. Часы у постели показывали 10:00. Крис, должно быть, плавает, подумала она. Но затем воспоминания об ужасном вечере настигли ее, и она со сдавленным криком села. И обнаружила, что из одежды на ней только нижнее белье. Не вполне осмысленным взором Хельга обвела комнату, словно заново пережив момент, когда жуткие громилы в масках вломились в дом с пистолетами в руках.

Сердце заколотилось как сумасшедшее, ей пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы сдержать новый крик.

Послышался стук в дверь, вошел Хинкль, толкая перед собой тележку с кофейным прибором.

– Мне показалось, вы звали меня, мадам, – негромко сказал он и, подойдя к шкафу, достал плед и укутал ее. – Я взял на себя смелость снять с вас одежду вчера. Мне показалось, так вам будет удобнее.