У меня к вам несколько вопросов

Выпивки было хоть залейся, по любым меркам. Никому не нужно было садиться за руль, никому не нужно было с утра на работу, и у всех, чьи дети оставались дома, с ними сидели школьницы, которые могли задержаться допоздна. Люди кажутся пьянее пьяного, когда сам не пьешь.

Женщина, уронившая недавно бутылку вина, настойчиво проверяла, все ли в обуви.

Там же был мистер Левин, и я рассказала ему, как однажды выиграла викторину для своей команды, потому что знала благодаря ему, что Пифагор был вегетарианцем. Я сказала:

— Я бы купила вам выпить, но не знаю, кому платить.

Молодой учитель английского по имени Иэн, очаровательный и пышущий энергией, убеждал меня читать Ширли Джексон, но даже видя мою убежденность, продолжал убеждать, забрызгивая мне свитер джином с тоником. Я ввела ему в телефон адрес моей электронной почты, чтобы он мог проверить через месяц, выполнила ли я домашнее задание.

Заканчивался баскетбольный матч — несколько фиолетовых пятен против нескольких желтых, — и тусовщики, похоже, разделились на два лагеря болельщиков. По мере того как часы тикали, телевизор притягивал к себе все больше пьяных.

Две женщины, чьи имена я упустила, — одна была юристкой, поэтому я подумала, что они жены преподавателей, — снова вернулись к истории в новостях. К ним присоединился мистер Левин и еще один мужчина с ребенком на руках. Мужчина сказал:

— Вы видели, он у них под суицидным надзором?

Мистер Левин сказал:

— Ну само собой. Им бы надо следить, чтобы его никто не убил. Пока не вытянут из него показаний.

Юристка сказала:

— Я не против, если бы его убили. Извиняюсь, но он десятилетиями… видели, как он держал под контролем ее кредитки?

Вторая женщина сказала:

— Знаете, когда так прикрывают тело, это что-то личное: они выказывают стыд.

В разговор влилась Присцилла Мэнсио, сказав:

— Это чудо, что она выжила.

Иэн, учитель английского, сказал:

— А как вам этот язык глухонемых? На камере наблюдения? Она сидит там и типа называет по буквам имя этого чувака. То есть… она знает, что умрет, и у нее хватает сообразительности?

Юристка сказала:

— Это всегда муж.

— Округ Колумбия такой, — сказал мистер Левин. — Для них интерны что есть, что нет.

— А дети! Мне интересно, что будет с детьми.

— А у меня мать из головы не идет. Она выгоняет дочь из дома, а там этот чертов хищник — откуда ей было знать? Мир обычно безопасен. Нельзя забывать об этом.

— Те пленки ВХС пролежали под полом сколько — двадцать лет?

Присцилла Мэнсио сказала:

— Я просто не понимаю, как подружка согласилась на это. Она не лучше, чем он, если хотите знать мое мнение.

— Голливуд есть Голливуд, — сказал мистер Левин. — Ради денег все прикроют. Ну, вам-то, Боди, это известно. Вы следите за этим делом?

Я не нашлась что ответить. Баскетбольные болельщики шумели все громче, и тут появился кто-то — невероятно — с подносом пудингов, и нам пришлось расчистить стойку.

Затем выяснилось, что вторая женщина — не жена преподавателя, а сама преподает историю искусств. Не сдержавшись, я сказала:

— Вы видели эту вещь про Джерома Уэйджера?

— Про кого? — сказала она.

— Того, который сделал фреску с Обамой в Западном Голливуде, которого…

— А! — сказала она. — Точно! Я его обожаю. Погодите, а что с ним?

— Ничего.

Отлегло. Есть «Твиттер», а есть реальный мир.

Мистер Левин сказал:

— Кто приготовил сырный соус пименто? Это изумительно.

Я согласилась. Мне нужно было отойти от него подальше, чтобы рука сама не тянулась.

Телефанаты разразились криками. Какой-нибудь победный бросок, который теперь будут проигрывать снова и снова.

Дэна Рэмос спросила меня, кто смотрит за моими детьми в мое отсутствие.

Присцилла настойчиво вклинивалась в любой разговор, в котором я принимала участие, и в конце концов зажала меня в углу возле раковины. Положив руку мне на плечо, она сказала:

— Должна спросить у тебя кое-что.

Я подумала, что предпочла бы пообщаться с ее бульдожкой. Она сказала:

— Ты вернулась только ради этого?

— Ради вечеринки?

— Ради… затеи твоей ученицы, затеи с Талией Кит.

Меня бросило в жар, в холод, в жар. Именно этого я с самого начала и боялась.

— Боже, нет. Я приехала, потому что меня попросили. У учеников своих идей хватает.

Она сказала:

— Я поддерживаю отношения с Китами.

И рассказала мне какую-то бессвязную историю о «зимнем жилье» Китов во Флориде, о том, как она выпекала клюквенный хлеб с Кэролайн Кит.

— Так или иначе, — сказала она, — это станет для них таким потрясением. — Она сделала паузу и наклонилась, чтобы взглянуть мне в глаза. — Потрясением с большой буквы, если кто-то выпустит очередную хрень об этом.

Я попыталась рассмеяться.

— Подкаст Бритт только для класса. Мы как-то не рассчитываем на национальный прокат.

Я поймала взгляд Фрэн с другого края кухни и постаралась показать одними бровями, что мне нужна помощь.

— Но у тебя есть голос, — сказала Присцилла. — У тебя большая аудитория. Надеюсь, ты это сознаешь и получаешь удовольствие. Но, Боди, тебе надо думать. Надо учитывать, кто может пострадать.