У меня к вам несколько вопросов

Мы все знали о люминоле, потому что это целая история. Его применяют не так, как показывают по телеку, где криминалисты разбрызгивают его, словно средство для мытья полов. Его нужно смешать с перекисью водорода и гидроксидом натрия, для чего нужна защитная экипировка и распылитель. Кроме того, требуется полное отсутствие света; следователи заклеили все высокие окна в спортзале и бассейне черными мешками для мусора и установили камеры на штативах. Сначала нам разрешили заходить в здание, пусть и не в бассейн, но потом на несколько дней снова запретили. Фрэн оставила свою лучшую флисовую куртку в шкафчике в спортзале и была в ярости.

Согласно «Выходным данным» все, что обнаружили около бассейна, это сплошную неразбериху. Люминол дает реакцию на отбеливатель в виде яркой вспышки — в отличие от тусклого свечения на железо в крови, — и участки настила бассейна были недавно отбелены. Или это была просто хлорка из бассейна? Я этого так до конца и не поняла. На цементе тоже были следы крови, но появились ли они до или после отбеливателя, в результате перемещения тела Талии, было неясно.

Однако довольно скоро полиция покинула здание. Нужно было начинать весенние спортивные состязания, прибывали выпускники, и я уверена, что доктор Калахан приложила неимоверные усилия, сумев убедить полицию убрать всю желтую ленту и роящихся следователей с территории кампуса и снять мусорные мешки с окон, чтобы волейбольные матчи не выглядели так, будто они проходят в убежище от радиоактивных осадков. Я помню, как полиция осматривала комнату Талии в Сингер-Бэйрде: нам сказали не приближаться.

«Полиция столько всего не раскрывает, — говорит Дэйн Рубра. — Это может иметь смысл, когда следствие продолжается. Они скрывают что-то, чтобы, когда убийца сделает осечку и выдаст какую-то деталь, неизвестную публике, ХОП! — он стучит себя кулаком по ладони, — они его схватят. Так? Но считается, что они уже взяли кого надо. Ну, окей, почему тогда нет фото из бассейна? Почему нет видеонаблюдения со входа в кампус? Почему нет фото задней двери? — Сложно сказать, слезятся ли его глаза от ветра, завывающего кругом, или они у него всегда такие. — Эта школа держит окружного прокурора Нью-Гемпшира на коротком поводке. Знаете, сколько судебных исков они отклонили? Знаете, сколько случаев сексуального насилия они замолчали?»

Дэйн считает, что в 1995 году дверь не была оборудована сигнализацией, что там были внешняя ручка и замок, и любой, у кого был подходящий ключ, мог попасть внутрь. «Кто-нибудь вроде Робби Серено, — говорит он. — Кто-нибудь вроде Пуджи Шармы. Охранник кампуса открыл эту дверь врачам скорой. Никто из опрошенных полицией, рассказывая о том дне, не помнит, чтобы сработала дверная сигнализация. Ее отключили перед тем, как открыть дверь? Вряд ли они стали бы тратить на это время. Или она вообще не была установлена?»

Он смотрит прямо в камеру. «Мы прочесали каждый ежегодник, но еще не закончили. Если у вас есть фото задней стороны спортзала Мардиса в кампусе Грэнби за любой год из девяностых, свяжитесь со мной. Не пишите в комментарии, связывайтесь напрямую. — Экран пересекает адрес электронной почты. — Мы сможем договориться о компенсации, договоримся об анонимности». У него раздуваются ноздри.

Кажется, его переполняют чувства оттого, что он находится так близко ко всему. Он слишком быстро моргает. И постоянно облизывает тонкие губы.

36

Мы с Фрэн уговорили моего соседа Оливера пойти с нами на вечеринку, где его тут же окружили молодые преподавательницы, жадные до «нового мяса».

Вечеринка, к моему восторгу, проходила в квартире Сингер-Бэйрда, где выросла Фрэн, — планировка та же, но кухня новая, а обстановка намного опрятней, чем в красочном бардаке Хоффнунгов. Я даже не могла понять, кто здесь теперь живет: все ходили по кухне как у себя дома, а Фрэн непринужденно отрегулировала термостат. Под ногами бегали маленькие дети, разряженные как на праздник, но было совершенно непонятно, привел ли их кто-то или они здесь жили.

Я ухватилась за пиво, решив не расставаться с ним до самого конца. Не хотелось напиваться второй вечер подряд: плюс завтра я рассчитывала увидеться с Яхавом, если он не струсит, и не хотела выглядеть как ходячая смерть.

(Тем временем в Конкорде Омар стал чувствовать себя немного лучше, и наружное кровотечение почти прекратилось, хотя его все так же знобило и кружилась голова. Он не мог есть, и живот у него вздулся. Медсестра, которая осматривала его рану в тот день, дала ему еще две таблетки ибупрофена, сказав, чтобы он держал их на всякий пожарный. Он принял их в тот же вечер, и они сбили слабую лихорадку.)

На кухне люди обсуждали новости. («Это повторное нарушение — чему ее подвергают». «Меня прямо блевать потянуло. Нет, правда, я пошел в ванную и попробовал проблеваться».)