У меня к вам несколько вопросов

— Я вообще не пойму, что происходит.

— Это из-за Джерома.

— Точно, то есть это я уяснила. Но какого черта им надо от тебя?

Все, что она видела, это загадочные гневные заявления, которые люди постили под каждым моим старым твитом о старлетках. Я как могла ввела ее в курс дела, даже умудрилась посмеяться над собой, над своей пьяной тирадой из ванной и случайным лайком. Я сказала:

— Я предложила уйти из подкаста. Может, возьмусь теперь за книгу. Ранние сценаристки: Анита Лус, Фрэнсис Мэрион и остальные.

— Мне эти имена ни о чем не говорят, — сказала Фрэн, — но ты не смей бросать работу из-за этого.

Я сказала:

— До тысяча девятьсот двадцать пятого почти половина фильмов, снятых в Голливуде, была написана женщинами. Но как только там закрутились большие деньги, эту работу отжали себе мужчины.

— «Твиттер» — это просто «Твиттер», — сказала она.

Я сказала:

— Женщины снова достигли почти двадцати пяти процентов, но долгое время были почти на нуле.

— Боди, — сказала она. — Просто игнорируй это, и оно пройдет.

Я обожала, что советы Фрэн всегда начинались со слова «просто». (Просто скажи этому парню, что он тебе нравится, просто возьми отсрочку, просто спроси Робсонов, можно ли тебе остаться у меня, просто скажи, что хочешь повышения.)

— Возможно, уже слишком поздно, — сказала я.

— Что ж, может, это будет тебе уроком. Держись подальше от интернета, где все чокнутые.

Я решила промолчать о том, что она, очевидно, имела в виду нечто большее, чем ситуацию с Джеромом.

Она сказала:

— Жизнь не так уж дерьмова, если не лезешь в дерьмо.

[52] TED (Technology, Entertainment, Design — Технология, Развлечения, Дизайн (англ.)) — американский некоммерческий фонд, проводящий ежегодные конференции для распространения новаторских идей по всему миру.

47

Лучшее, что мне случилось услышать, когда я грела уши через мой секретный таксофон, это разговор между Джеффом Ричлером и его мамой осенью старшего курса. Я слушала всего минуту, а потом меня одолело чувство вины за то, что я подслушиваю друга, и я повесила трубку. Его мама говорила, что на лужайке завелись опоссумы, а общественный совет ничего с этим не делает.

«Я и думать не думал об опоссумах, — сказал Джефф. — Я забыл, что они существуют, пока ты мне не напомнила».

«Что ж, они мерзкие», — сказала она.

«Маленькие дьявольские глазки», — согласился Джефф.

«И клыки!»

На следующий день мы с Джеффом вскрыли отмычкой сарай для спортивного инвентаря, потому что день выдался слишком дождливым, чтобы идти курить на матрасы. Сарай был пристроен сзади спортзала, прямо рядом с футбольным полем и беговой дорожкой, а сверху располагалась открытая ложа для прессы. Внутри было настолько опасно и жутко, что, когда люди хотели подняться в ложу, они обычно забирались по приставной лестнице, лишь бы не обходить горы оранжевых конусов, пульверизаторов и ворот для лакросса, загромождавших проход к шаткой внутренней лестнице. Мы сидели на синей площадке для прыжков в высоту, отчасти потому, что она была мягкой, а отчасти потому, что так мои ноги не касались пола, где могли шастать мыши. Мы шутили о том, сколько людей раздевались на ней, но микробы волновали меня меньше, чем мыши. Там все пропахло мышами, пылью, разложением, паутиной и плесенью. Сарай был размером всего с пару сдвоенных комнат в общежитии, но там имелось множество углов и щелей, где могла прятаться всякая нечисть. Так я поняла, что у меня зависимость: я готова была торчать в таком месте ради сигареты.

Я сказала: «Знаешь, что хуже мышей? Опоссумы».

Джефф сказал: «Господи», но я продолжала.

«У них такие маленькие дьявольские глазки. Они почему-то пришли мне на ум вчера. Я сидела у себя в комнате в четыре часа и вдруг такая: опоссумы. Скажи, чудно́?»

Я не очень видела — сарай освещался всего одной лампочкой со шнурком, — но я различила, как Джефф выпучил глаза и замолчал на несколько секунд, что было для Джеффа рекордом.

Он сказал: «Боди, ты меня пугаешь».

«Ты боишься опоссумов?»

«Нет, я… я думаю, уж не сплю ли я?»

Он объяснил мне свое дежавю, а я и виду не подала. Отчасти чтобы не испортить шутку, а отчасти потому, что мне понравилась мысль внушить ему, что между нами существует особая паранормальная связь. Может, я и была неравнодушна к Джеффу, может, я всегда это чувствовала. Если так, то это сильно отличалось от моего теоретического вожделения к кому-то вроде Майка Стайлза. Джефф был немного низковат для меня, и я думаю, именно поэтому я убедила себя, что не чувствую к нему ничего особенного, что, в свою очередь, позволило мне стать к нему ближе, чем я смогла бы в ином случае.

Дверь со скрипом приоткрылась, и в полоске света показались трое первокурсников, ошарашенно смотревших на нас. «Мы изучали местность», — пробормотал один. Может, он подумал, что мы старосты. Наверно, он даже не видел в темноте, кто это.

«Занятно, — сказал Джефф. — Мы заглянули сюда, чтобы выяснить причину подозрительного запаха сигаретного дыма. Есть у вас, парни, какие-то соображения относительно его источника?»

Самый смелый сказал: «Вы там, ребята, это самое или как?»