У нас всё хорошо

Пока разговаривали, супруга пультом нашла другое кино. Пошли титры.

— Это что?

— Кино?!

— Боевик?

— Какая тебе разница… я уже видела. Хороший фильм, тебе понравится.

На экране менялись сюжеты, разрывалась музыка, то вздыхали, то кричали персонажи.

— У меня голова болит, — я посмотрел на Соню.

— Она у тебя вечно болит. Пойди таблетку выпей.

— А ты уже не можешь мужу подать таблетку и воды в стакане? Вот так живешь, крутишься… живете, как в масле, а как мне плохо стало…

— Завел старую пластинку. Варлаам, замолчи, — жена встала и вышла из зала.

Она вернулась с наполненным стаканом воды и таблеткой.

— На!

— Какая таблетка?

— Тебе какая разница? У тебя же голова болит… я тебе и принесла от…

— Я спросил «Какая таблетка?», а не от чего…

— Круглая таблетка белого цвета! — Соня уже начинала смеяться.

— Никто меня не любит в этом доме! — заключил я.

— Всё! Завелся! — она присела на диван и продолжила смотреть фильм.

Я проглотил таблетку и запил водой.

— Вот буду умирать, и никто не подаст водички, — грустно произнес, смотря в потолок.

— Варлаам, ты, когда умрешь… ко мне не приходи.

— Как это не приходи? — я оживился, — а если у меня что-то заболит? Там никто не знает чем меня лечить.

— Там быстро вылечат. В котел посадят и дровишек подбросят…

— А как же ты одна без меня? Непорядок. Буду приходить!

— Ты меня будешь пугать, — и Соня не выдержав, рассмеялась в полный голос.

Я встал с кресла и пошел в ванную комнату.

— Никто меня не любит в этом доме… А я не люблю эти мелодрамы…

Временно забытые

Почти год мы с Соней живём вдвоём. Я подрядился на работу вахтовым методом. Жена работает на прежнем месте. Дети упорхнули: младшенький в университете учится, а Ксения по окончанию ВУЗа, приглашена работодателем в Москву.

Общения не хватает. Друг на друга смотрим, как будто не видели никогда. Вечером пытаемся позвонить детям, сбрасывают. На наши сообщения в WhatsApp, приходят ответы: «Занят», «Не могу говорить», «Я на работе», «Перезвоню сама»…

Они, конечно, перезванивают и пишут. Но общения всё равно не хватает. Отсутствует то теплое и близкое, что было раньше в семье, когда сидели за игрой в шашки или шахматы, склеивали модели или накрывали стол на дворе, работали на участке.

— Варлаам, хватит вздыхать. Найди себе занятие, — Соня работает на швейной машинке.

У неё так ловко, получается, перешивать вещи или со старья делать новые изделия. Все родственницы от мала до велика, ходят с подарками, сделанными руками жены: кошельки, сумочки…

— Ты, уже достал. Взял бы на гитаре что-нибудь сыграл, да спел, — супруга смотрит на меня, а мне даже песни в горло не идут.

Никогда не думал, что так буду скучать без Ксюши и Вани. Однако, желание Сони, как и всегда, для меня — закон. Расчехляю инструмент, достаю свои песенники и…

— Что ты там себе под нос мурлычешь? Пой уже. От твоего мычания даже кот с головой под коврик спрятался, — смеётся.

Я подстроился, прокашлялся, попытался в полный голос пропеть «Есаула». Да не тут-то было, ноты в голосе смешались и вышли «прихрамывая».

— Да-а-а-а, а так хотелось сегодня услышать «начальника транспортного цеха», — жена улыбается. — Кота напугал, он вон в дверь выти пытается. Выпусти.

Хвостато-усатый любимец выходит на веранду. Я открываю холодильник, пью компот. Беру два сырых яйца и, очистив по очереди носики, проглатываю их содержимое. Прокашливаюсь, перекидываю гитарный ремень через голову, разминаю пальцы.

— Ну, вот. Другое дело, — Сонечка смотрит так нежно, что я исполняю несколько песен подряд, словно на одном выдохе.

— Идея! — восклицаю я.

На столе в столовой сотовый телефон ставлю на подставку, включаю видеозапись:

Зелёною весной

Под старою сосной

С любимою Ванюша

Прощается.

Кольчугою звенит

И нежно говорит:

«Не плачь, не плачь,

Маруся — красавица!»

Получается громко, с задором. Я даже успеваю присвистывать и «жонглировать» мимикой. Наблюдающая за мной Соня, смеётся в полный голос.

— Артист, это что сейчас было?

— Теперь делаем вот так, — я отправляю видео Ивану и Ксюше. — Освободятся от своих дел, посмотрят!

— Понятно! Папа начал воспитательный процесс. Не хотите по-хорошему, будет по-доброму. Интересно, что ещё придумаешь.

А тут и думать нечего, когда мыслительный процесс сам себя догоняет и подпинывает.

— Сейчас! — выскакиваю на веранду.

Стукают дверцы, шаркают ящики. Собираю всё, что мне было нужно, возвращаюсь в столовую. Соня пытается выглянуть из зала.

— Не подглядывай. Потом всё покажу.

Привожу себя в эстрадный вид, беру гитару:

Мы вышли из дома, когда во всех окнах,

Погасли огни один за одним.

Мы видели, как уезжает последний трамвай.

С таким артистизмов и подплясыванием, я ещё никогда не играл, тем более не пел:

Видели ночь, гуляли всю ночь до утра.

Видели ночь, гуляли всю ночь до утра.

Я даже не заметил за собой, танцующую жену. Она прыгала, дёргалась, кривлялась и смеялась. Запись получилась на всё пять баллов. А мой внешний вид: подтяжки на футболку, галстук и панама цвета «хаки», придавали пикантности и гармонии с исполняемой песней.

Запись тут же была отправлена детям.