У неё была слишком хорошая память

Толстяк Морган только что выиграл партию в бридж, которую, по утверждению его приятелей Ларсона и Хелли, он провел превосходно. Он очень ценил эти скромные победы, которые – по крайней мере он так утверждал — были для него наилучшей тренировкой. Слишком много полицейских, по его мнению, считали, что храбрость и физическая подготовка являются главными качествами, которыми должен обладать сыщик. Джордж-Герберт, напротив, полагал, что в принципе любой может схватить за шиворот преступника и для этого не обязательность сотрудником Скотланд-Ярда, а вот распутать сложное хитросплетение обстоятельств удачно совершенного преступления, осмыслить механизм коварного мошенничества – это требовало не мускулов, а других способностей. Гордясь тем, что принадлежал к криминальному отделу, что был частью этой службы, Морган утверждал, что его коллегам и ему лично следует вникать в человеческие проблемы и уметь их решать. Подчиненные были предназначены для того, чтобы арестовывать преступников, на которых им указали. После двадцати пяти лет службы старший инспектор не испытывал ненависти к бродягам, против которых ему приходилось бороться, он знал, что эта порода людей будет существовать так же долго, как и полицейские. Но он испытывал особое волнение, соединяющее удовлетворение собой и уверенность в том, что он был достоин поста, который занимал, когда по прошествии нескольких дней, нескольких недель или месяцев после того, как ему поручили сложное дело, два полицейских вводили к нему в кабинет человека, считающего, что он в безопасности, и которого Морган обнаружил в результате размышлений, расчетов, логических умозаключений по сведениям, которые ему доставляли его помощники, разосланные по разным направлениям. Чтобы преуспевать, Джорджу-Герберту нужно было постоянно тренироваться, именно поэтому бридж и шахматы были его излюбленными развлечениями.

Когда Ларсон раздавал карты для новой партии, зазвонил телефон. Миссис Лонгхинс сняла трубку и сказала Моргану, что его спрашивали. Инспектор опять отправился в кабину.

— Морган слушает... А! Добрый вечер, Брэдфорд... Ну как, нашли наших птичек в гнездышке?

По тону своего помощника Толстяк сразу понял, что было не до шуток. Он замолчал и стал слушать. Как только Кларенс закончил свой отчет, Морган был уже совершенно другим. Голос его стал резким и грубоватым.

— Вы доложили в Ярд?.. Еще нет? Хорошо. Тогда ничего не делайте до тех пор, пока мы не встретимся. Возьмите такси и подъезжайте в кафе «Лебедь из Дорсета» на Бервик-стрит. Встретимся там.

Он повесил трубку, не дождавшись ответа, потому что, когда он отдавал приказ, не могло быть возражений.

Джордж-Герберт извинился перед друзьями, сказав, что на сегодня его отдых окончен, его срочно вызывают. Они тут же поняли, что речь шла о Стефене Морисе. Миссис Лонгхинс спросила:

— Это из-за Мориса?

— Да, мадам Лонгхинс... отвратительная история...

Он посмотрел на всех продолжительным взглядом и произнес:

— Не говорите плохого о Филлис Балеброк... Она мертва.

Ларсон, самый молодой, среагировал наиболее бурно:

— Мертва? Да это невозможно!

— Это так... зарезана... освежевана, как овечка...

Все сразу поняли, что была целая пропасть между их дружеской заботой о сбившемся с добропорядочного супружеского пути товарища и преступлением, о котором они только что узнали. А Толстяк Морган был не тот партнер по бриджу, с которым можно было пошутить, и который был готов оказать услугу. Он совершенно изменился. Этот грузный мужчина уже не был мягким и покладистым. Он стал жестким, безжалостным. Он был одним из главных инспекторов Скотланд-Ярда. Всех мучила мысль: неужели Морис, добрьй, славный Стефен Морис стал убийцей? Не могла же тень виселицы быть для него менее страшной, чем перспектива неприятных объяснений с женой! Неизвестно что точно, но что-то необычное вторглось в их жизнь. Они терялись перед лицом трагедии, в реальность которой никак не могли поверить. Как бы выражая общее впечатление, Лонгхинс сказал сдавленным голосом:

— Папаша Морис на такое не способен!

На что Джордж-Герберт ответил:

— Я, кажется, никого не обвинял, верно, Джон? Оставим за теми, кто занимается этим ремеслом, печальную привилегию подозревать кого-либо. Вам же советую быть как можно более сдержанными. Не заставьте меня пожалеть о доверии к вам. Абсолютное молчание до завтрашнего утра, ясно?

— Ясно, инспектор...

В кафе «Лебедь из Дорсета», которое по специальному разрешению работало почти до утра, потому что в него приходили те, кто был занят по ночам, хорошо знали Толстяка Моргана, округлая фигура которого вызывала незлобивые шутки посетителей. Обычно Джордж-Герберт отвечал на них добродушно, но на этот раз у него не было желания шутить. Это было видно по его лицу, и сидящие за столиками лишь проводили его взглядами, а Честер, хозяин кафе, тихо сказал тем, кто стоял у бара: