У обелиска

Их гнали недолго – до той самой балки за ериком, где Мишка отдал Ванюшке карточку Чкалова. Выстроили шеренгой на склоне, раздали с десяток лопат. «Арбайтен!» – крикнул автоматчик, снимая оружие с предохранителя. Боязливо оглядываясь через плечо, люди принялись разгребать снег. Кто лопатами, кто просто руками. Мать подтолкнула Ванюшку к самому краю балки, поставила впереди себя, придерживая за плечи. «Мама, мама», – повторял Ваня, понимая, что случится в следующую минуту, и не зная, как это предотвратить.

Когда треснула, разорвав ночь, первая автоматная очередь, мать с силой швырнула его вперед, и он кубарем покатился вниз по склону.

Ему часто снилось, как он лежит, придавленный со всех сторон ледяными окоченевшими телами, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, но даже в жутком кошмаре он не мог представить, что все это случится на самом деле.

Когда очереди смолкли, ночь наполнилась плачем и стонами. Щелкнул один одиночный выстрел. Другой. Немцы шли, методично добивая раненых. «Мама, мама, мама», – все так же шептал Ваня, пытаясь выбраться из-под груды еще теплых, истекающих кровью тел. Он должен был сделать это. Он мог. Нужно было только увидеть их снова. Посмотреть со всею силой ненависти, точно так, как он взглянул на того фрица на кладбище. Чтобы все они сдохли.

Платок сполз с его головы, снег насыпался за ворот, остудил лоб. Опираясь на что-то мягкое и едва не теряя сознание от ужаса происходящего, он поднялся, наконец, на ноги и увидел черные силуэты в ярком свете мощных фонарей.

– Сдохните, гады! – закричал он, срывая связки. – Сдохните все!

Луч фонаря метнулся к нему, заставив зажмуриться. Раздался смех, а потом вновь застрочила автоматная очередь.

Ваня медленно опустился на колени.

Он сделал это.

Тело убитого фрица скатилось ему под ноги. Вниз, едва не падая на крутом склоне балки, бежал солдат в белом маскхалате.

– Жив! – крикнул он, подхватив Ванюшку на руки. – Жив!

Юлия Рыженкова Месть волчат

С обреченностью брошенной тряпичной куклы Даша смотрела, как волк несется на Стасика. Десятилетний пацан вместо того, чтобы хотя бы попробовать защититься, в ужасе присел и закрыл голову руками. Через секунду истошный, но недолгий крик пронял всех, Даша его даже не услышала – почувствовала. Несколько капель крови долетели до ее щеки. А через секунду она видела перед собой лишь желтые глаза, приближающиеся со звериной скоростью, и ощутила себя Стасиком. Паника парализовала. Ладонь зачем-то сжимала палку, но Даша не могла ею даже пошевелить.

Неожиданно послышался знакомый мягкий баритон. «Давай, дочка, подбородок подними, ладони вперед, правую ногу назад и громко, по слогам: «Зам-ри!»

Даша с удивлением обнаружила в шаге перед собой серую статую, с клыков которой еще капала слюна. Судорожно всхлипнула – оказывается, она забыла, что надо дышать, – и оглянулась. Отца, конечно же, рядом не было – это память вовремя подсказала слова давнего домашнего задания. Тогда, два года назад, казалось ненужным помимо обычной школы и музыкальной ходить еще и в магическую, но отец настоял. Он лично отрабатывал с ней каждое заклинание. Сейчас очень хотелось сказать за это спасибо, вот только где он? Жив ли?

Поляна выглядела, будто великаны-людоеды ушли с пикника, побросав все, что не доели. По большей части – животных, но не только. Кое-где бой еще продолжался. Зоя, по локти в крови, вонзала огромный ледяной шип волку в пасть. Витя катался по траве и визжал, а зверь отрывал от него куски. Даша закусила губу, топнула и швырнула в тварь «зам-ри!», но заклинание не долетело, рассыпавшись по пути. Что за дела?! Резко развернулась – взметнулись растрепанные косы – глянула за круг и тут же притихла.

На краю поляны стоял незнакомый офицер лет сорока и недовольно качал головой. Говорили, что в школу на вступительный экзамен приехал куратор аж из самого Абвера. При виде фашиста со свастикой на рукаве Дашу бросило в жар. Такой слово скажет – и их всех сметет в один миг.

Он погрозил ей пальчиком. Мол, не вмешивайся, это индивидуальный бой. Затем перевел взгляд на замершего волка:

– Schlag ihn nieder!

Тут уже их школьный переводчик подсуетился:

– До смерти! Волка надо добить! – как неразумному ребенку пояснил молодой белобрысый парень, которому захотелось плюнуть в морду.

– Я не буду, – тихо ответила девочка.

– Что?

– Не буду убивать! Волк ни в чем не виноват! – Вдруг откуда-то взялась злость и смелость так заявить.

Белобрысый покрутил пальцем у виска, мол, девка, ты сошла с ума, после чего заговорил с высоким начальством. Ученице московской школы № 127 оставалось лишь ждать, как среагируют на ее наглость.