У подножия Копетдага

— Инструктор райкома не подведет. Мурад — человек дельный. Он завтра утром здесь будет, мы у него все и разузнаем, — с этими словами Байрамов пожал руку своему молодому другу, и они разошлись по домам.

На другой день Хошгельды поднялся чуть свет и пошел на конюшню. Из окна правления его окликнул Байрамов.

— Привет, Хошгельды! Тебе, видно, не спится.

— Здравствуйте, Чары-ага! — сказал он, заходя в помещение. — Вы, я вижу, тоже недолго в постели нежились. А мне сегодня и в самом деле не спалось. Собираюсь проверить, всходы хлопчатника.

— Бери коня и поезжай, пусть тебе сопутствует удача!

В это время к правлению подкатил на мотоцикле инструктор райкома Мурад Караев. После взаимных приветствий Хошгельды осведомился, почему Мурад так рано пожаловал к ним.

— Да у меня тут дела к Байрамову, а кроме того, хочу предупредить комсомольцев, что завтра радиотехники привезут из района оборудование для радиоузла. Их всего двое, так пусть ребята помогут им.

— Вот молодец, Мурад! — обрадовался Хошгельды. — Мы как раз вчера говорили об этом с Байрамовым.

Караев спросил, куда направляется агроном.

— Хочу хлопчатник поглядеть.

— Беспокоят тебя твои все-таки новшества?

— Да уж какой тут покой! Надо доказать людям свою правоту. А докажем мы, что правда на нашей стороне, когда урожай процентов на десять увеличится.

— Ну, что же, агроном, будем очень рады, если удастся твое начинание. Мы распространим тогда твой опыт и по другим колхозам.

— В других колхозах это дело легче пойдет. Там и председателей уговаривать не придется. Приедут к нам и собственными глазами все увидят. Сам Покген их агитировать будет, — улыбнулся Хошгельды. — Я в этом не сомневаюсь.

— Твоя уверенность, Хошгельды, сердце радует, — заметил довольный Мурад.

— А без уверенности коммунизм не построишь, — гордо подняв голову, сказал Хошгельды.

— Желаю успехов, Хошгельды!

— Спасибо, Мурад, я тороплюсь, дел сегодня много.

— Да и я спешу, — сказал Мурад, — Байрамов, наверно, заждался.

Хошгельды оседлал коня и пустился в путь.

Не только председатель опасался того, что агроном слишком рискованно поступал в каждом деле, этого побаивался и кое-кто из колхозников. Ведь совсем по-новому орошаются теперь поля. А какие это даст результаты, кто его знает…

— Вот заставил Хошгельды перепахать некоторые арыки и увеличить делянки. Говорит, что урожай от этого будет больше, а руками работать придется меньше, — рассуждал один.

— Это, конечно, правильно, трактор-то больше нас сделает. Да не пересушить бы посевы, — подхватывал другой.

— Он человек ученый, — замечал третий, — ему тайны земли больше, чем нам, ведомы. А то бы и Чары-ага не стал его поддерживать.

— Чары-то поддерживает, а Покген сомневается, это всем известно, — нет-нет да и вставлял Кюле Ворчун. — Не пойму я, зачем он ему потакает.

— Не потакает, а верит в науку, — солидно заявлял Курбанли.

Споры эти обычно ничем не кончались. Сторонников у агронома было куда больше, но находились люди сомневающиеся, которые всегда напоминали о том, что со времен дедов-прадедов ничего подобного не делалось.

Хошгельды, объехав хлопковые плантации, решил посмотреть и бахчевые, а потом заехать еще в сады. Только вечером он вернулся домой. Настроение у него было хорошее, дружные всходы порадовали его.

Нязик-эдже встретила сына обычным ворчанием:

— Ты совсем свой дом забыл, Хошгельды. Даже попить чаю и поесть не приходишь. Разве это возможное дело голодным целый день ходить! Ведь это не только сегодня, каждый день так. Все люди работают, да я что-то не видела, чтобы кто-нибудь поесть забывал.

Будто не слыша ворчания матери, Хошгельды сел за стол, выпил пиалу чаю и принялся за обед.

В это время на пороге появился Вюши. Он поздоровался с Нязик-эдже и Хошгельды и, без всякого вступления, начал уже в который раз рассказывать о том, как он разоблачил Елли.

— Ну, о чем ты говоришь! — остановил его Хошгельды.

— Как это о чем? — удивился Вюши. — Со мной в городе сам прокурор советовался, а здесь будто все сразу забыли про историю с волками!

— Никто ничего не забыл, Вюши, — наставительно заговорил Хошгельды. — Просто жалко на такие разговоры время тратить. Нашел тоже тему — Елли! С ним уже покончено. Он свое получил, а ты лучше поешь. Подсаживайся к столу. Я вот уже пообедал и хочу посмотреть газеты.

— Спасибо, Хошгельды, я недавно обедал.

— Нехорошо отказываться от угощения.

Вюши прислонил к стене ружье, с которым никогда не расставался, и покорно сел к столу. Нязик-эдже принесла чайник, Хошгельды наполнил пиалу и, не отрываясь от газеты, стал пить чай. А Вюши ел и время от времени бормотал, ни к кому на обращаясь:

— А все-таки я показал этому негодяю, кто такой Вюши…

Увидев, что Хошгельды пьет чай, Вюши снова стал ему рассказывать о том, как он перехитрил Елли. Увлечённый чтением, Хошгельды не слушал его. До него долетали тольдо обрывки фраз: "Я ему сказал…", "Он мне сказал…".