У порога

— Я напрочь отвергаю твои прозрачные намеки на мои волюнтаристские замашки и единолично принимаемые решения, — забарабанил Афанасьев пальцами по столу, что выдавало в нем явную степень несогласия, но с другой стороны обижаться на слова друга, тоже не имело никакого резона. — Однако вопросы, поставленные тобой, конкретны, а значит, требуют столь же конкретного и однозначного ответа. Тебе, Иваныч, в силу занимаемого тобой положения, может быть не столь интересно наблюдать за политическими перипетиями в стане неприятеля. Это удел политиков, но отнюдь не военных, — начал говорить Афанасьев, но увидев, как наливается краской лицо Рудова, а дыхание становится прерывистым, тут же поправился. — Это я тебе не в укор говорю, а в оправдание. У тебя слишком много дел, связанных с приготовлением нашей армии к решающей битве, чтобы еще разбираться в политической кухне соседних государств, поэтому ты и не страдаешь излишним любопытством. В этом плане, я даже немного завидую тебе. А вот за мной числится грешок любопытства. Люблю, знаешь, совать свой курносый нос, куда ни попадя.

Краска негодования, бросившаяся в лицо Начальника ГОУ, начала тут же сходить, как это и бывает у людей падких на грубую лесть. Дыхание выровнялось, а продольные морщины, собравшиеся у него на лбу, выдававшие усиленную работу мозговых извилин, стали постепенно разглаживаться, приобретая первоначальный вид.

— В силу моей таковой дурной привычки, я выявил некоторую закономерность в работе высших органов власти украинского государства. А именно, вот уже на протяжении почти тридцати лет 24 декабря в здании Верховной Рады проходят совместные пленарные заседания депутатов, членов правительства и офиса президента, включая его самого. На этих заседаниях руководители исполнительной власти, накануне католического Рождества, как бы отчитываются в проделанной работе за год, перед народными представителями. Опосля чего дружными и стройными рядами идут в депутатскую столовую, чтобы обмыть это дело перед уходом на каникулы. Чуешь, куда я клоню?

— Чую, — с придыханием ответил Рудов, у которого загорелись глаза от моментально возникшего желания дешево и сердито расправиться с осиным гнездом на Банковой.

— Вот поэтому, чтобы не нарушить устоявшиеся традиции и не спугнуть неприятеля своими нарочитыми военными приготовлениями, нам и нужно демонстративно вернуть в места постоянной дислокации все развернутые вдоль границы ракетные комплексы. Надо успокоить и усыпить бдительность противника, — наставительным полушепотом произнес Афанасьев, глядя в восторженное лицо Сергея Ивановича.

Его всегда искренне умиляла способность друга моментально загораться новыми идеями.

— Я никогда не был склонен к излишнему оптимизму, считая, что у врагов не может быть своего тайного информатора в близких к нам кругах. Поэтому не худо будет в целях конспирации, допустить утечку о тайной полемике и расколе в наших рядах по поводу ответа на террористические акты соседнего государства. Ну, да я еще потолкую на эту тему с нашими специалистами по запудриванию мозгов.

— Имеешь в виду Тучкова с Барышевым? — уточнил Рудов, всё больше и больше проникаясь идеями Афанасьева.