У порога

— К сожалению, установка жрет чертову уйму энергии, — горестно вздохнула научный руководитель «Мечты». — Мосэнерго и так уже дважды подавал на нас жалобу в Минэнерго за сбои в электроснабжении столичного округа. Вот увидите, завтра будет очередная жалоба. Если бы не Виктор Михайлович, на нас уже давно подали бы в суд. Пока мы не получим автономный источник питания для нашей установки, о длительном включении портала не может быть и речи, — подвела она итог печалям своих подчиненных.

— Пусть только попробуют подать! — встопорщился Тучков сразу. — Живо огребут, как саботажники!

И тут же переменив пластинку настроения на конструктивный лад, продолжил.

— Ну, уж, коли так сложилось, и я стал невольным экспериментатором, то, извольте, доложу по порядку. Каких либо затруднений при переходе «туда» у меня не возникло, будто перешел из дома на улицу. А вот при возвращении немного ощущалось сопротивление, как будто из киселя выползал. Но уверенно утверждать не берусь. Может это просто эмоциональное состояние демонстрировало эффект заторможенности. Наверное, не хотелось организму так быстро покидать новый мир.

— Это вполне объяснимо, — перебил рассказ еще один участник проекта, выглядевший наиболее академично, видимо потому, что возрастом был постарше предыдущих ораторов, и одет не в спецовку, а в костюм. А «академичности» ему добавляли очки в массивной оправе. — Наш портал, как вы уже заметили, пока не слишком стабилен, и эта нестабильность, ничуть не мешая выходу, создает трудности на входе. Портал у нас односторонний. И я, вообще, удивляюсь, как он пропускает назад предметы из потустороннего мира. Для полноценной его работы необходим, как минимум, такой же источник энергии, но с той стороны.

— Как вы собираетесь решать эту проблему, милейший Альберт Валентинович!? — раздался из-за спин насмешливый голос еще одного представителя фундаментальной науки, не желавшего выходить на первый план. — Даже, если вы перетащите туда Белоярскую ГЭС, то это не решит всех проблем. Вы не учли самого главного! Векторы наложения встречных энергетических потоков, просто приведут к колоссальному взрыву!

— Что за чушь вы несете, дорогой Эльдар Александрович?! — в раздражении ответил очкастый невидимому собеседнику. — Ядерный реактор решит все проблемы энергообеспечения. А энергопотоки, если будут отрегулированы по силе и частоте не встретятся. Каждый из них будет «обслуживать» только свой портал.

— Вы сначала, коллега, просуньте этот реактор в дырку сечением полтора метра! И уж после этого заявляйте о найденном решении, — разозлился в свою очередь невидимый собеседник. — Посмотрите на критическое сечение рабочей камеры ядерного реактора и, прикиньте, каков в диаметре должен быть портал. Для того, чтобы сотворить этот — в полтора метра, мы обесточили половину столицы, а при увеличении его диаметра энергозатраты возрастут на порядки!

Мало что понимающие в научном споре члены Президиума только вертели головами в направление спорщиков.

— Вот видите, Валерий Васильевич, с кем мне приходится иметь дело ежедневно? — игриво обратилась Николаева к Верховному, беспомощно разводя руками. — Это они еще вас стесняются! А наедине у них чуть до драки не доходит порой, — продолжала она ябедничать. — И это у них уже десять лет такая ругань продолжается. Теоретические споры они проводили еще задолго до практики.

— Мы никогда не ругаемся, — фыркнул очкастый.

— У нас манера беседы такая, — отозвался сзади его оппонент.

Все засмеялись, а Афанасьев произнес глубокомысленно и банально:

— Любая истина рождается в споре.

— Товарищи, так я могу продолжить?! — взмолился Тучков, разуваясь прямо на виду у всех, так как в его ботинки попала вода от подтаявшего снега, и он боялся простыть, если срочно не снимет обувь. Жандарм, несмотря на свою кажущуюся бесшабашность, очень заботился о сохранения своего здоровья. — Да, и не найдется ли у вас тут где-нибудь обогреватель или тепловая пушка? Мне не очень хочется шлепать домой в одних носках.

Искать ничего не пришлось. Тут же один из доброхотов протянул руку и, подхватив мокрые ботинки Тучкова понес на просушку. Николай Павлович, ничуть не смущаясь своего вида, продолжил повествование о кратком пребывании за порталом:

— Ощущения были непередаваемые, скажу я вам. Это, как после годовалого сиденья взаперти оказаться на свежем воздухе. Дышишь и никак надышаться не можешь. Я уж и забыл, когда последний раз был в лесу, да еще и в таком девственном. Наши подмосковные леса и в подметки ему не годятся. Как ни старайся, а присутствие огромного мегаполиса чувствуется даже на лоне природы, — продолжал он витийствовать, переминаясь с ноги на ногу.

— Время. Вы забыли сказать про время, — подсказал кто-то из толпы.