У пределов мрака

— Ради бога, Б., что происходит? Не заставляйте нас мучиться; учтите, что наше неудовлетворенное любопытство может угрожать вашей жизни!

— В этом случае приходится вспомнить дьявола…

— И что из этого?

— Слишком далеко, и слишком высоко, — пробормотал он, словно говоря с самим собой, и тут же повернулся к зевающему от скуки официанту: — Мой ремингтон и патроны! Быстро!

Потом снова обратился к нам:

— Вчера вечером я рассказал вам про «рама». Именно так его называют, как мне довелось слышать. И вот появился он сам — это загадочное существо…

Высоко в небе над полосой тумана проплывала черная точка; мы угадали в ней существо, яростно сражавшееся с последними конвульсиями урагана.

Я никогда — даже в цирке — не встречал стрелка, способного сравниться с господином Б. в точности и ловкости движений. Мы выскочили наружу, и ветер швырнул нам в лицо холодную водяную пыль. Чья-то шляпа улетела в пустынное поле.

Плотно прижав приклад ремингтона к плечу, он поднял ствол почти вертикально.

— Оставьте, это же бесполезно, — пробормотал кто-то из нас. — Птица летит слишком высоко…

Ружье громыхнуло два раза подряд. Стрелок бесшумно засмеялся, словно вождь краснокожих; высоко в небе черная точка начала описывать виражи смертельного падения. Через минуту послышался глухой удар о пропитанную влагой землю.

Так среди нас появился рам. Мертвый. И страшный.

Представьте массивное до нелепости тело без какого-либо изящества в грубо сколоченном скелете; жалкие небольшие крылья цвета вулканического шлака; грудь покрыта клочьями жестких, словно деревянных перьев; огромные перепончатые лапы… И на этом нелепом теле — грозная голова со слишком широким кровожадным клювом, немного напоминающим клюв козодоя. В двух желтых глазах постепенно угасал взгляд, полный злобы и отчаяния.

Кто-то из нас негромко сказал:

— Таких птиц в природе не бывает.

Мы молчали, потрясенные обликом этого чудовища, о котором не упоминал ни один справочник по естественным наукам.

— Пошлите его в…

— Об этом не может быть и речи, — оборвал заговорившего господин Б. — Я не работаю поставщиком образцов для музеев естественной истории. Сказать вам, что я сделаю? Я не хочу повторить судьбу одного исследователя, добывшего чудовище… Я всего лишь второй раз столкнулся с рамом… Я подстрелил его, и я оставлю его себе.

И что же вы, господин Б., сделали с этим таинственным рамом, обитателем пустынных морей и диких берегов, которого вы — может быть напрасно — отказались отдать любопытным ученым? Я до сих пор ломаю голову, не находя ответа…

Продолжает ли он, искусно превращенный в чучело вами, путешественником, давно привыкшим к удивительным открытиям, пугать детей посещающих вас друзей? Ожидает ли его судьба, общая для любых форм жизни?

Я потерял из виду господина Б., возобновившего свои странствия по миру, когда я тоже отправился дальше по тем же дорогам, которые, впрочем, до сих пор так и не пересеклись еще раз с его дорогами. Что же касается рама, то я напрасно пытался найти его в суровых полярных краях, где он, вероятно, обитает. Я никогда больше не встретил его.

Желтая акула

Чтобы забрать на борт господина Абдона, «Фульмару» пришлось два дня курсировать на широте мыса Катош, самой опасной оконечности Юкатана. Мы опасались встречи с «Меридой», небольшим мексиканским крейсером с командой отвратительных мускатных рож, готовых угостить кого угодно снарядом весом в шестьдесят фунтов.

Господин Абдон опасался мексиканцев ничуть не меньше, чем мы, судя по тому, что он оплатил плавание толстой пачкой долларов.

Парни с «Фульмара» не спрашивали пассажира о причинах его тревог; они не были любопытны как по своей природе, так и по требованиям профессии. Кроме того, пассажиры с деньгами не так часто встречаются на островах Карибского моря.

Абдон, маленький человечек с овечьей физиономией, поднялся на борт в ту минуту, когда барометр принялся падать с ужасающей скоростью.

Наш рулевой Джарвис сверился с контрольным анероидом и установил, что черная стрелка одного прибора находилась в согласии со столбиком ртути в другом приборе, после чего выругался и принялся трясти Арнольда, нашего капитана.

— Циклон! — коротко сообщил Джарвис.

— Как ветер? — пробурчал не совсем проснувшийся старик.

— Пока он поднимется, у нас еще есть время оставить как можно большее расстояние между судном и берегом. Но мы никогда не дойдем до Сан-Антонио, сколько бы мы не сожгли угля из нашего трюма.

— Ну, — проворчал капитан, — мы не в первый раз выходим из подобного положения.

Он пригласил Абдона, Джарвиса и второго рулевого, фламандца Меестерса, к столу и разлил по стаканам белый ром, к которому посоветовал добавить сок небольших зеленых лимончиков, чтобы получился отличный пунш.

У нашего пассажира на запястье находился необычный браслет с часами, к которому были подвешены на цепочке небольшие золотые самородки, заставлявшие постоянно коситься на них Меестерса, знатока и любителя хороших вещей.