У птенцов подрастают крылья

— А если в этом он наврал, кто мне поручится, что все остальное в вашем священном писании не сплошная ложь? Вы бедноту, простой народ учите: не гонитесь, мол, за богатством на земле. Приобретете его — потеряете вечное блаженство на небе. А богатеи ничего из своего богатства народу не отдают, только твердят вроде того, — он кивнул в сторону «петушка», — слабы, мол, духом, господь простит грехи наши. Все ваше учение — жульничество, головы мутите простым людям, вот и все. — Он остановился в ожидании ответа от священников. — Ну, что ж вы молчите? Я ведь против бога вашего, против религии говорю. Докажите, что я неправ.

— Доказательство тут ни при чем, — нехотя ответил священник из собора. — Вера в господа бога в сердце человеческом обитает, а не в разуме его. Разум дьявол смущает. К сердцу надо прислушиваться, тогда благодать и откроется.

— Постойте, — улыбнулся лектор. — Насчет того, где у кого господь бог, речь впереди. Вы мне насчет богатства земного и царства небесного ответьте. Вот я еще вчера к вам в Чернь приехал. Вечером с ребятами-комсомольцами по городу гулял. Три церкви у вас. Возле каждой домик, прямо скажу, загляденье. И сад и пчельник. Всё честь по чести. «Чьи, спрашиваю, эти дома?» — «Поповские», — отвечают ребята. — Лектор снова взглянул на трех священников. — Что ж вы, отцы святые, свои дома-то неимущей братии не отдаете? Как же с этаким добром — да в рай к господу богу?

— Велико милосердие божие, — ответил второй священник. — Все мы люди, все грешны перед господом богом. Да помилует, да простит нам грехи наши.

— И в рай пригласит? — добавил лектор. — Нет, отец святой, тут что-то неладно. А ежели кто, к примеру, вашей проповеди-то поверит да и раздаст свое имущество, что тогда? Вот у поэта Некрасова есть такие строки:

Роздал Влас свое именье,
Сам остался бос и гол,
И сбирать на построенье
Храма божьего пошел.

К примеру говоря, помрет тот самый Влас, голый и босый, и представится перед богом, и, к примеру говоря, вы или кто другой из богатеев тоже к богу заявитесь в расчете на его милосердие. Что же богу-то делать, как поступить? Оказать богачам свое милосердие да вместе с голым Власом в рай отправить? Пожалуй, нескладно получится, пожалуй, Влас скажет: «Дурак я, дурак! Зачем имение свое зря раздавал, гол и бос остался? Вон дружки-то мои: и на земле богатеями жили, и в рай со мной вместе попали. Разве господу богу следует так бессовестно поступать? Выходит, зря про верблюда и игольное ушко в священном писании сказано». Правильно я говорю или нет? — обратился лектор прямо к публике.

— Правильно, верно! — дружно закричали в зале.

— Богачей прикрывают!

— Нашей темнотой пользуются! — раздались голоса.

А какой-то парень даже вскочил на стул и закричал:

— Долой попов! Долой религию!

— Вот, отцы мои, слышите, как народ кричит, — сказал лектор, когда шум утих. — А помните, как по старинке-то говорится: «Глас народа — глас божий!»

Дружные аплодисменты публики одобрили последние слова.

Потом был объявлен небольшой перерыв, чтобы, кто хочет, мог выйти покурить, поразмяться.

Я вышел в фойе, обдумывая все, что сегодня услышал.

— Здорово он насчет игольного ушка проехался! — подлетел ко мне Толя Латин.

— И ничего здорового нет, трепотня одна! — отозвался, подходя к нам, сын мельника Вася Годин.

— А ты что ж, хочешь прямо с папашиной мельницей в рай отправляться? — съязвил Толя.

— Никуда я не отправлюсь, потому некуда и отправляться-то: нет никакого ни ада, ни рая, выдумка одна, бабьи россказни, и только.

— Ну, это другое дело, — примиряюще ответил Толя.

Во время перерыва в публике говорили, что священники да и «серенькая овечка» пытались уйти. Но комсомольцы, устроители диспута, настояли, чтобы они остались.

— Что же это получится? — говорили им ребята. — Кто ж вашу идею будет отстаивать? Этак все подумают, что вы просто струсили и сбежали.

Нечего делать. Все участники диспута остались и вновь заняли свои места на сцене.

Первым после перерыва выступил лектор из Тулы. Он сразу же обратился к священнику из собора:

— Вот вы еще до перерыва отметить изволили, что господь бог у вас не в голове, а в сердце сидит.

— Я не говорил этого, — возразил священник. — Господь бог вездесущ. Он везде и всюду. Я говорил, что его благодать не разумом, а сердцем постигать надо.

— Ну вот и прекрасно, — согласился лектор. — Предположим, вам удалось наличие бога обнаружить, а мне никак это не удается. Вот я и хочу попросить вас: помогите и мне в этом деле. Вы же по долгу службы своей должны неверующих на путь праведный наставлять. Вот и наставьте меня.

— Можно только того наставить, кто душой к свету господню стремится.

— Нет, вот тут уж вы малость передернули. Как же может неверующий к богу стремиться, если он в него не верит. В том-то ваша задача и заключается, чтобы вразумить меня, чтобы я понял свое заблуждение. — Он помолчал и продолжал снова: — Вот вы сейчас сказали, что бог вездесущ. А откуда вы это взяли?