У рифов Армагеддона

Капитан обнаружил, что затаил дыхание, и фыркнул. Неужели он ожидал, что враг услышит его дыхание, несмотря на шум бури за пределами плёса? Он скривился в ироничном само-изумлении, но эта мысль была лишь поверхностной, поскольку его корабль прокрался между галерой, стоящей довольно далеко к югу от главного вражеского флота и ближайшей к ней галерой, в сотне ярдов к северу от неё. Свет якорного фонаря южного корабля резко выделялся у неё на носу, выделяя её для его канониров левого борта. Её спутница на севере была ещё более заметна, потому что её кормовые окна светились для канониров Мензира на правом борту как блестящий маяк.

«Ещё несколько секунд», — подумал он, медленно подняв правую руку, предупреждая командиров пушек, присевших за своими орудиями по обоим бортам. — «Ещё… несколько…»

— Огонь!

Его правая рука опустилась вниз, и темнота разлетелась на части в подобной грому ярости двойного бортового залпа.

* * *

— Это выглядит похожим на…

Предупредивший об опасности моряк не имел ни единой возможности закончить свой наблюдение. Тридцативосьмифунтовое пушечное ядро истошно вопя вылетело из внезапного возникшего прямо перед «Королевской Бе́дард» потока дымного пламени и ударило его чуть выше талии.

Его ноги и бёдра мгновение стояли вертикально, разбрызгивая густую кровь сквозь дождь. Затем они бухнулись на палубу одновременно с тем, когда начались крики.

* * *

— Руль влево! — рявкнул Мензир, когда дымящиеся пушки откатились, и их расчёты набросились на них с банниками и трамбовками. — Поверните нас на два румба на правый борт!

— Так точно. Два румба на правый борт, кэпт'н!

— Встать на кормовой якорь!

* * *

Лейтенант Блейдин в ужасе отшатнулся, когда визжащее пушечное ядро ворвалось в нос, пробив сквозной пролом в носовой надстройке в вихре смертоносных осколков, и ударило лейтенанта Мейридиса словно демон. Первый лейтенант буквально разлетелся на части, окатив Блейдина взрывом горячей, дымящейся крови, который был настолько шокирующим, что он едва ощутил внезапную вспышку боли в голени своей правой ноги.

Пушки «Неустрашимого» были заряжены двойным выстрелом. Пушечные расчёты подготовились с отменной тщательностью, потратив время, чтобы убедиться, что всё сделано правильно. Каждая пушка была заряжена не только ядром, но ещё и с излишком зарядом картечи сверху. Это уменьшило точность и создало потенциально опасную нагрузку на стволы пушек, но дальность была маленькая, каждое из его орудий было новым, выплавленным, чтобы выдерживать именно такое давление, и последствия для их цели были катастрофическими.

Расстояние было чуть более сорока ярдов, и пушкари «Неустрашимого» могли с таким же успехом стрелять по мишеням. Для них физически невозможно было промахнуться, за исключение чего-то совсем-совсем невероятного.

Двадцать семь орудий вбили свою ненависть в «Королевскую Бе́дард», абсолютно без предупреждения, не дав галере времени на подготовку. Её собственные пушки были закреплены по-походному. Её не находящийся на вахте экипаж был в гамаках. Её капитан спал в своей каюте. Её морские пехотинцы не были ни вооружены, ни одеты в броню. Эта страшная лавина воющей чугунной дроби вышла из сердца бури, словно предвестник Ада, почти прямо вниз по осевой линии корабля, и резня, которую она устроила, была непередаваемой.

«Паладин», находящийся в тридцати ярдах дальше, мог рассчитывать, что ему повезёт больше из-за большего расстояния, но его освещённые кормовые окна предлагали даже лучшую цель… и гораздо меньше защиты, чем крепко обшитый досками нос «Королевской Бе́дард». Разрушительный бортовой залп прорвался внутрь его, раздирая и убивая, и крики увечных и умирающих следовали за ним по пятам.

* * *

Люис Гардинир, граф Тирск, пошевелился в своём сне от внезапного грохота. Он скривился, не до конца проснувшись, его спящий ум идентифицировал звук грома, который мог бы сопровождать любой шторм, гораздо менее сильный, чем тот, который барабанил по Армагеддонскому Рифу этой ночью.

Но потом это случилось ещё раз. И ещё.

Его глаза распахнулись… и это случилось ещё раз.

* * *

«Неустрашимый» послушался своего руля. Сделав поворот на правый борт под одними марселями и кливерами, исходя дымом с обеих бортов, он отвернулся от «Королевской Бе́дард» и углубился в основную якорную стоянку. Его длинный бушприт вонзился в доларское формирование, как копьё, а батарея правого борта снова взревела, пройдясь по левой раковине «Паладина». Он протолкнулся между своей целью и «Архангелом Шуляром», лежащим почти прямо к западу от него. Оба они, как и все другие корабли в доларских силах, были осмотрительно поставлены на якорь достаточно далеко друг от друга, чтобы позволить им качаться на якорях без риска столкновения, и это оставило достаточно места «Неустрашимому», чтобы скользить между ними.