У смерти оттенков нет

Но пока грызлись между собой ополченцы и «спасители Донбасса», все это было на уровне «кум куму морду набил, а кума всему селу рассказала». Такие хуторские бои местного значения не могли стать стратегической информацией, которые заинтересовали бы зарубежные СМИ. Это же не российские «вежливые люди» и «зеленые человечки», которых украинская пропаганда так усиленно пиарила и пропихивала в Европу, мол, захватили Донбасс, вторглись на Украину! А Европа как бы верила россказням украинских журналистов, но для юридического обоснования требовала факты. А фактов-то как раз и не было…

И вот внезапно подвернулся такой лакомый кусочек — женщина-танкист, символ сопротивления Донбасса, распиаренная в СМИ и овеянная легендами. Конечно, это не Гиви или Моторола, но тоже прекрасный объект для осуществления плана по дискредитации ополчения. К тому же, попутно можно было заиметь свидетеля, который подтвердил бы факт присутствия российских вооруженных сил на территории как бы все еще суверенной Украины.

А тут еще в Луганске сняли фильм «Ополченочка» про женский танковый экипаж. И в этом фильме даже были кадры реальных танкисток — Светы Дрюк и ее подруг. А имея на руках все данные о самой главной танкистке, в СБУ поняли — надо ковать железо, пока горячо.

И агент «Исаев» начал действовать…

…Светлана была на седьмом небе от счастья — ее любят, ее хотят, она может, наконец, создать семью, о которой мечтала всю жизнь. И какая разница, будет эта семья в Украине или в ЛНР? Ей, в сущности, было наплевать, в какой стране будет тот самый шалаш с милым, в котором она обретет свой личный рай. Идеологические и политические программы в ее голове заменялись только одной, но очень сильной программой — программой построения личного женского счастья. А все эти вопросы построения государства ее мало занимали.

Тем более, что она уже убедилась, что, как говорила ее бабка — «паны булы, паны й залышылыся». Новая власть в ЛНР ничем не отличалась от старой украинской власти. Разве что вместо опостылевшего ей украинского языка все говорили на русском языке. А вот коррупция, воровство, кумовство, бардак, беспредел — все это осталось. Всё так же были богатые, которым война была по барабану, а чаще — мать родна, война, на которой не воевали, не умирали, а наживались. Всё так же были бедные, а, точнее, почти нищие граждане, которые непонятно как выживали на свои гроши — пенсии, зарплаты, выручку от торговли остатками от прошлой жизни. А чаще всего выживали за счет родственников в Украине, России, за границей, за счет контрабанды. А контрабандой стали буквально все продукты питания, одежда, лекарства, короче, всё, что нужно было для нормальной жизни в мирное время и стало жизненно необходимым в военное время.

В общем, всеобщего счастья и вселенской справедливости не было — в ДНР и ЛНР осталось все то же самое, что было и до воны. Но добавились артобстрелы, бомбежки, добавились смерти и увечья. И натуральный геноцид — когда не было ни пищи, ни воды, ни электричества, когда целые города перешли в первобытное состоянии. То есть, современная квартира превращается в пещеру, в которой в холодное время, чтобы согреться, ставили печку-буржуйку или даже разводили костер.

Впрочем, многие не жили в квартирах — многие месяцы люди жили в подземельях — подвалах, бомбоубежищах, погребах, землянках. Потому что так у них был шанс выжить. И люди вспоминали навыки, которыми пользовались их предки — где добыть питьевую воду, как достать еду и одежду, откуда можно принести дров, чтобы не замерзнуть, чем завтра накормить маленьких детей, которым нужно молоко и горячая пища.

А на этом фоне, как ни странно, работали кафе и рестораны, а по городам Донбасса разъезжали экипированные по последней военной моде упитанные здоровые мужики, обвешанные оружием до пупа. Эти «воины» как бы охраняли закон и порядок. Которых, по сути, не было и в помине. И в ресторанах по вечерам сидели упитанные парни, которым было по барабану, что творится вокруг — у них было полно денег, как российских рублей, так и американских долларов. И они продолжали жить, как ни в чем ни бывало — жрать, бухать, веселиться и крыть матом власть, как новую, так и старую, как украинскую, так и местную.

Светлана, хоть и частенько была на передовой, все же иногда попадала в Луганск, бывала и в других городах. Поэтому видела, что происходило вокруг. И наблюдала всю неприглядную картину реальной жизни, без пропаганды с обеих сторон, без ретуши и прикрас. Поэтому ненавидела и тех, и других — власть во всех ее проявлениях. Так что агент «Исаев», втершись в доверие к одинокой и несчастной бабе, переспав с ней пару раз и одарив ее не только знаками внимания, но и дорогими подарками, очень быстро смог убедить ее в том, что она совершила ошибку, выбрав «не ту сторону».