У страсти в плену

Дональд согласился. Приехал его друг, Джон. Он был удивительно красив, но на лице его был странный отпечаток усталости, какое-то равнодушие было в его взгляде, губы казались безвольными, в нем было что-то на грани извращенности и порочности, и это привлекло Дороти.

— Мне нравятся женщины, в которых чувствуется порода, — сразу же сказал он, взглядом благодаря Дональда за то, что он пригласил для него такую женщину.

Дороти была в мехах с головы до ног — шляпа, муфта, перчатки, мехом была отделана даже ее обувь. Комната полнилась запахом ее духов. Джон стоял возле нее, улыбаясь. Его жесты приобрели торжественность. Неожиданно он слегка наклонился, словно театральный режиссер, беседующий с актрисой, и сказал:

— Я хочу попросить вас кое о чем. Вы прекрасны. Я ненавижу одежды за то, что они скрывают тело женщины. Но я и не очень люблю раздевать. Не согласитесь ли вы сделать для меня что-то совершенно необыкновенное? Пожалуйста, разденьтесь в другой комнате, оставьте только меха и вернитесь сюда. Хорошо? Я скажу, почему я прошу вас об этом: только породистые, хорошо воспитанные, благородные женщины выглядят красиво в мехах. А вы именно такова.

Дороти вышла в ванную, разделась, не сняв меховые одежды, чулки и отделанные мехом туфли, и вернулась в комнату. Глаза Джона сияли от удовольствия. Он сидел и смотрел на нее. Она почувствовала, что его волнение было такое сильное и заразительное, что, ее соски отвердели. Ей захотелось раздвинуть меха, показать свою грудь и увидеть восхищение Джона. Обычно теплота и возбуждение в сосках у нее появлялись одновременно с теплотой и возбуждением в ее лоне. Но сегодня она чувствовала только свою грудь, только желание показать ее, приподнять и предложить ее своими руками. Джон склонился перед ее грудью и коснулся ее губами.

Дональд вышел в ванную. В зеркале он видел Дороти стоящей возле Джона, который держал ее груди в своих ладонях. Распахнутый мех обнажал ее тело — сверкающее, ослепительное, словно украшенное драгоценностями тело животного. Дональд был возбужден. Джон не трогал тела Дороти, он целовал и ласкал только грудь, отрываясь от нее иногда, чтобы прикоснуться губами к меху, словно он покрывал своими поцелуями красивое животное. Ее лоно источало запах ракушек и моря, как будто она была Афродитой, рождающейся из пены морской, и поцелуи Джона становились все более безумными и страстными. Видя Дороти в зеркале, видя волосы ее лона, так похожие на волоски меха, Дональд вдруг почувствовал, что если Джон коснется ее там, в этой ложбинке, то он его ударит. Дональд вышел из ванной, и с фаллосом открытым и напряженным он подошел к Дороти. Это было так похоже на ее первую любовную сцену с Робертом, что она застонала, отпрянула от Джона и кинулась к Дональду, повторяя «возьми меня, возьми меня!»

Закрыв глаза, она представляла, что это Роберт бросается на нее, как тигр, разрывая шкуру, касаясь множеством рук и ртов и языков, обнимая все ее тело, раздвигая ноги, целуя, кусая, облизывая ее. Она довела обоих мужчин до бешенства. Не было слышно ничего, кроме дыхания, кратких сосущих звуков — звуков фаллоса, плавающего в ее влаге. Оставив их обоих в каком-то оцепенении, она оделась и ушла так быстро, что они едва осознали это. Дональд выругался:

— Она не могла ждать, — сказал он. — Ей нужно было сразу уйти к нему, как она это делала раньше. Вся еще влажная и возбужденная любовью с другими мужчинами.

Так оно и было, — Дороти не стала мыться. Когда через несколько секунд она появилась пред Робертом, все ее тело было пропитано разными запахами, оставалось открытым и еще дрожащим. Ее глаза, жесты, ее томная поза, в которой она разлеглась на диване, — все призывало его. Роберт помнил это ее состояние и мгновенно откликнулся. Он был так счастлив, что она снова стала такой, как прежде, снова влажная, снова отзывающаяся на его ласки! Он вошел в нее.

Роберт никогда не знал, когда она чувствовала высший экстаз. Фаллос редко ощущает этот спазм, этот краткий трепет женского лона. Но на этот раз Роберт захотел почувствовать этот всплеск в Дороти, этот краткий импульс в ее теле. Он на миг сдержал себя. Она вся содрогнулась. Ему показалось, что это произошло, и Роберт захлебнулся в волне наслаждения.

А Дороти продолжала свой обман, зная, что не достигнет уже оргазма, испытанного только час тому назад, когда, закрыв глаза, она представляла себе, что мужчиной, овладевшим ею, был Роберт.

Сирокко

Сколько бы я не прогуливался по берегу в Дайе, я постоянно видел двух молодых женщин — одну маленькую, похожую на мальчишку, с короткими волосами и круглым, забавным лицом, другую — подобную викингу, с лицом и осанкой королевы.

Они были неразлучны. В Дайе приезжие всегда готовы были поболтать друг с другом, потому что там имелся только магазинчик, и еще все встречались на маленькой почте. Но эти две подруги никогда ни с кем не заговаривали.