У студёной реки

Но огладывая гигантскую бетонную плотину и нагромождение строительного железа вокруг, необычные масштабы строительного процесса, сразу перестаешь удивляться такое мелочи, как трудность замены цифры на скале или отсутствие надежных ограждений на самом краю строящегося сооружения.

Студенту со спутником, ‒ штатным геологом партии, следовало преодолеть высоченную плотину по шатким лестницам и далее следовать в полевую геологическую партию на берегу таежной реки, впадающей в Енисей выше по течению.

Река та, звалась гордо, – Кантегир.

На обратной стороне плотины у деревянного причала уже ждала путников длинная, узкая, элегантная своими плавными обводами и с загнутым кверху носом, смоленая дочерна лодка.

Савич, так величали хозяина лодки, был из местных. Слыл лодочник и охотник знатоком шумных студеных рек, спускавшихся к Енисею стремительными потоками с крутых склонов Саян, преодолевающими многочисленные перекаты и «трубы-дудки», − узкие, как горловина каменного кувшина, места в русле реки. Беснующаяся вода несла дикую неукротимую энергию молодых гор, стремительно отплясывала на отмелях, буравя в водоворотах скалистые берега и двигая камни, постоянно, ежемгновенно что-то перестраивая и совершенствуя в конструкции своего русла.

Река была полна рыбы – ленками, тайменями, но в основном хариусами, натренированными быстрыми и студеными реками до такого физического совершенства, что пойманного пятнистого красавца невозможно было совершенно удержать в руках, так он бился и извивался, демонстрируя неукротимую мощь изящных форм и жажду свободы.

Вновь прибывшие живо расселись в лодке, а Савич, добродушно оглядев пассажиров, оттолкнул от себя нагретый солнцем причал жилистой и сухой рукой и отчалив от мостков, запустил мотор. Лодка сразу без раскачки стремительно пошла против течения, и в разговоре выяснилось, что Савич теперь здесь на реке самый «ходовой» хозяин и мастер.

Самым «ходовым» Савич стал после того, как отчаянный и неведомый пассажирам лодки Дедюхин не вернулся из тайги, а его лодку, изрядно побитую, обнаружили через пару недель, аж за третьим порогом свирепого Кантегира.

Самого Дедюхина не нашли, а в том месте на берегу, где обнаружили лодку, соорудили высокий лиственничный крест, который так и стал зваться «дедюхинский». Также теперь называли и порог на реке – мало кому поддающийся при подъеме против течения реки третий порог Кантегира.

Дедюхин был и остался личностью уважаемой и почитаемой местными рыбаками и охотниками, а, учитывая его былые свершения, уже становился человеком-легендой. Из уст в уста передавалась весть о том, что Дедюхин всегда сам строил лодки, знал из чего и как их делать, ведал секретами и его лодки были лучшими в округе.

Савич, постукивая по борту своей лодки, подчеркнул, – строил сам, но под приглядом Дедюхина. Подобная аттестация была лучшей рекомендацией лодке. Дедюхиным была построена добрая половина местных лодок, а остальные более или менее удачно скопированы с его творений. Личная лодка Дедюхина, тем не менее, оставалась вне конкуренции – столько в нее было вложено труда и таланта мастера. Обводы лодки были идеально симметричны и обтекаемы, лодка прекрасно держала поток и волну, была устойчива, вместительна, легка в управлении и прочна. От лодки в этих местах зависело не то, что многое, – зависело на реке в тайге всё.

Быстрые студёные потоки тестировали суденышки несговорчиво-жестко и непримиримо. Например, закупленные геологической партией неплохие для равнинной реки дюралевые «Казанки» в здешних местах не могли подняться по Кантегиру и пары километров – в первом же скоростном потоке вставали, натужно ревя мотором. Более мощные моторы спасали мало – в первой же «дудке» «Казанку», при попытке пройти поток, сдуло как пух сквозняком, и лодку с перепуганным водителем грузовика Вовкой, – тоже из местных, еще долго пытались остановить, так раскрутило её водоворотом.

«Ходовитость» Савича была теперь первейшая от того, что он несколько раз ходил за второй «чумной», как говорил сам Савич, порог, а третий преодолел только дважды, но по «доброй» воде, когда основные речушки и ручейки Саянских гор несколько мелели и поили свирепую реку умеренными дозами, что несколько успокаивало строптивую воду.

Теперь, оказавшись на службе в партии, и зная досконально здешние места, где отработал охотоведом пару десятков лет, Савич вёз новых сотрудников на место дислокации геологической сезонной партии – штатного геолога Михаила и Студента, прибывшего на практику. Михаил вернулся из отпуска и прибыл в новую партию, которая с апреля разместилась в Саянах для поисков коренного месторождения нефрита, а также для изучения и отработки найденного в этих местах месторождения жадеита.

Это всё были породы ценных ювелирно-поделочных камней.